Дневники. 1984

Второе дело, приведшее меня в Киев — это встреча с Борисом Олейником — председателем Украинского фонда культуры. Собственно, это попытка найти спонсора для фильма Игоря Черницкого. Сценарий Игорь написал по моему роману «Затмение Марса», сам Бог велел и мне здесь немножко побеспокоиться. Олейник мне не отказал, обещал подыскать спонсора, но я буду еще писать ему письмо. Из того, что может быть интересно: его распря с Украинским союзом писателей. Он сказал, чтобы я написал письмо еще и Мушкетику, я сказал, что писать не буду. Он сказал, что в ссоре со всем самостийным писательским союзом. Его рассказ, как он только что в Страсбурге говорил о выборах в России. Как бы вы, дорогие европейцы, посмотрели, если бы в вашу страну приехали семь президентов и заявили, что дальнейшую дружбу с вашей страной видят, если победит на выборах действующий президент. В связи с этой олейниковской инвективой я вспоминил, как несколько месяцев назад приехали в Москву, слетелись эти господа из наших бывших республик, и Тер-Петросян пугал всех неизбежными репрессиями и другими ужасами, если победят коммунисты.

Собственно, из-за этих выборов я и уехал. Победа Ельцина казалась неизбежной, мне было не пережить ночи перед телевизором, и как раз вечером 3-го, в среду, я и уехал. О поражении Зюганова я узнал где-то на железнодорожной стоянке. Мужской голос на перроне по-утреннему бодро сказал: победил Ельцин. Сорок процентов, которые получил лидер компартии, это такой электорат, с которым необходимо считаться. Собственно говоря, это лучший результат, что бы Зюганов делал со своей победой? Страна разорена, промышленность и сельское хозяйство гибнут. Теперь, наверное, все и начнется, ибо правительство не выполнит никаких своих обязательств, денег, чтобы заплатить долги по зарплатам и пенсиям, нет, я боюсь, что мы опять перейдем на революционный путь развития. Тем не менее осенью, когда похолодает и произойдет отрезвление, я жду народных волнений. Обидно, конечно, и за то, что выборы проиграны Зюгановым из-за нерешительности, из-за стремления все раздать и развести строго по своим. Ни одного свежего молодого лица в его окружении.

Перед лицом общего дела и судьбы страны «патриоты» — теперь уже ставлю это слово в кавычки — не смогли объединиться. Нина Андреева никак не смогла поступиться принципами, председатель союза офицеров Терехов перед самыми выборами затеял перед камерой разборку, Ампилов в свое время не смог промолчать. Впрочем, чего ждать от этого страдающего logorea gradus gravis — недержанием речи. Я помню его замечательные, оснащенные ленинскими цитатами выступления на партийных собраниях Гостелерадио. Ну просто не мог промолчать, сердешный! Наши писатели-почвенники, борцы за всеобщую, как грамотность, нравственность, перед самыми выборами заговорили о неприятии молодежной культуры и о грядущей тотальной борьбе с гомосексуализмом, как будто бы человек виноват, что таким его создал Бог. А в это время на гетеро— и гомо— дискотеках молодняк плясал в маечках, на которых было любовно написано: «Ельцин — наш президент!» Здесь, конечно, надо вспомнить Клинтона, выигравшего выборы, только пообещав американцам, страдающим гомосексуализмом, службу в армии. Клинтон, наверное, заглянул в энциклопедию и узнал, что каждый десятый мужчина рожден с генетическим дефектом, диктующим эту нездоровую страсть. Наши деятели и политики были последовательны в своей тупой и неколебимой решимости во всем навести порядок. Ни один не поступился принципами! Ни одного не свернуть! Я абсолютно уверен, что всеми ими руководило неизбывное большевистское честолюбие и тщеславие. Как же, господа из телевидения установили свои камеры, наконец-то пришло мое время говорить и поучать! Боже мой, опять обманули и обманулась страна. Сегодня по телевидению в киселевских «Итогах» какие-то бабы объясняли, почему они голосовали за Ельцина — мы сначала за Лебедя, а когда Лебедь утек к президенту, мы за президента. Кругом одни ублюдки.

Вчера в бане — вернулся в Москву в субботу утром и сразу, с того же Киевского вокзала, уехал в Обнинск — один работяга, матерясь, рассказывал, что чуть ли не подрался со своим напарником, который голосовал за Ельцина: да что сделал он тебе хорошего? Тут же, в парилке, сидел сын этого работяги, молодой, совершенно литой из мускулов парень лет двадцати двух, на горле коротенькая золотая цепочка. Во время этого разговора парень ушел, отец сказал: стесняется, голосовал за Ельцина. И тут же начал рассказывать, что парень льет бетонные плиты, работа тяжелая, физическая, платят немного, вернее, недоплачивают. Отец приводил цифры, сравнивал деньги, полученные за одну плиту, с продажной ценой. Я подумал, что парень уже никогда не получит высшего образования и сын парня тоже этого образования, скорее всего, не получит. Кстати, в Зюганове нет ни смелости Ельцина, ни его мужского товарного и наглого вида. В конкурсе причесок победила шевелюра Ельцина.