Читаем Дневники полностью

Ну, а сейчас (9 час. утра), поев ухи из трех рыб, поплывем дальше. Хотели дневать, но раз не идет в сети,— зачем?

 

19 авг[уста].

Утро у Большой речки. Вода в речке прозрачная, холодная. Пытались ставить сеть поперек — кол, к которому была привязана сеть, выскочил из лодки, унесло, и едва не опрокинуло. Сорвался с крючка спиннинга таймень, поймали двух линьков, я встал рано и набрал грибов: соорудили грибно-рыбную похлебку. Ночи, в общем, теплые, комаров немного; мы стоим на полянке неподалеку от брошенного селения. Шумит речка. Москва передает митинг по случаю приезда космонавтов, в трех шагах — огромные кусты [нрзб.] и вкусной черемухи.

Вчера: каскад, деревья через него, рядом огромные гранитные скалы, а затем километров на пять (что редкость) спокойная гладь воды. Впереди идет кирпичного цвета лодка [нрзб.] спутников, сверкает спиннинг, крутятся пенящиеся круги от подводных камней, иногда камни высовываются снаружи. Скалы метра на два

428

внизу — светлая лента, их омыла прибыль воды. Песков нет совсем. Отмели из гальки. Кружат коршуны,— и это вся дичь, которую мы встретили. Жарко, [нрзб.] воду, наблюдая за подводными камнями: работа напряженная. Они купались, а я просто помылся. К Большой речке приплыли в 5 час. вечера.

 

20 авг[уста].

Село Андан при слиянии рек — там живет лесник, который так осторожно расспрашивал нас, что можно было понять, что он принял нас за шпионов. В селе семь дворов, прибиты медвежьи шкуры. Говорят, что мяса нет.

Познакомились с женщиной и мужчиной — охотником из-под Кургана. Он поехал искать мать, которая уехала в эвакуацию, и истратил деньги, не нашел; какой-то знакомый на базаре посоветовал ему поехать в Кр[асный] Чикой, подработать денег на охоте. Он поехал и застрял. Жена его Тамара Мих[айловна] работала поваром,— когда они поселились у реки — тоже превратилась в охотника,— так они прожили два года. “Звери подходили к самым окнам”.

Переправа через пороги.

Медведь не может кружить вокруг дерева. Медведь ходит по прямой.

Почему желчь у медведя была 50 грамм, а у медвежонка 100 гр.? Нет желчи у козла, изюбра?

Наш медведь бравый: он кусает, а не давит.

Охота на кабанов.

С декабря по март идут машины по льду.

До сих пор рассказывают о литовских журналистах, проезжавших по местам ссылки [нрзб.].

Лавочник тоже охотник.

Починим радио.— Забыли ружье. Хватились перед порогом и поехали обратно.

Ночь была холодная, а в избе от лампы и печи — жарко.

Собачка, рыжая, “Волга” постоянно лезет в комнаты.

Сарай, кабанья шкура, лебеда, вокруг остатки заборов, песок.

У Агафона Семеновича, старика, в которого на войне попали сразу три пули и которого доктор отправил лечиться климатом,— удивительно красивая невестка.

429

Утро. В горах опять туман. Ночь была ясная, обещающая чудный день. Было тепло, красиво.

Юкляевский Александр Леонидович. Пос. Алтай, Жоруйский сельсовет Кр[асно-]Чикойский район.

21 авг[уста].

Вчера, после полудня, мы отчалили из села Алтай (по-видимому, испорченное Алтын, золото — раньше в ручьях здесь мыли золото). Порог перепорхнули незаметно, спросили у старичка, ловившего за порогом рыбу на удочку:

— Далеко ли до порога?

— Далеко.

— Ну, сколько, примерно?

— А шут его знает...

Нам показалось, что он сказал “три”. Едем-плывем, а порога все нету. Подплываем к речке, где ночевать, спрашиваем у спутников: “где же порог?” Они отвечают со смехом: “Да, проплыли давно”.

Сегодня — дневка. День рождения Комы. Я выдал всем, в честь этого события по сигаре. Обещал вермут за таймень, но вермут выпила сборщица черемухи.

— Эта собака,— говорит лесник,— за два года дала мне 100 тыс. руб. в старом исчислении.

На 7 дворов в Алтане — 32 собаки!

Купил две медвежьих шкуры: медведицы, убиты на поляне, что видно из села — за рекой, и медвежонка. Он хотел его взять живьем, но медвежонок влез на “лесину” и никак не мог слезть.

Сыр рокфор. Отдал хозяйке. Она сразу решила его приготовить с макаронами (в лавке они есть). Молодуха из “семейских” (они, вроде, и стыдятся этого):

— Мне не приглянулось.

Дала попробовать малышу, а тому стало дурно. Мать перепугалась но малыш успокоился на куске сахара.

“Медведь ходит по прямой,— утверждает лесник,— от него можно спрятаться за любую лесину. Однажды загнал меня на дерево и держал два часа. Я хотел было прыгать в реку, но успокоил его: между глаз”.

История сг“колонком”. Шерсть щетинистая. Соболь кажется огромным. “Срубает” ветви вокруг зверя.

430

 

Зимой все ветви вокруг “срезаю” пулей, чтоб он остался на дной и тогда бью: надо бить к концу: много [нрзб.] и ветка, к тому же морозная, хрупкая, быстро ломается под тяжестью снега.

История с мясом. Не хотели продавать, но после того как я купил “за литр водки” медвежью шкуру, нам продали мясо изюбра под видом мяса кабана. Установить это было бы трудно, кабы мы не ели кабанье мясо возле места, где “бабы” сбирали черемуху.

22авг[уста]. Дневка.

Все, что относится к вчерашнему дню. Он закончился после того, как мы сварили кабанье мясо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное