Дневники

ВСЕВОЛОД ИВАНОВ. ДНЕВНИКИ. —

М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2001.— 492 с.Составление — М. В. Иванов, Е. А. Папкова
Предисловие и комментарии к 1–2 частям — Е. А. Папкова
Комментарии к 3 части — М. А. Черняк
Редактор — A. M. Ушаков
Авторы комментариев благодарят Вяч. Вс. Иванова за оказанную помощь.

Издание осуществлено при финансовой поддержке

Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ),
проект № 00-04-16213

© Вяч. Вс. Ивановом. М. В. Иванов — правообладатели (текст), 2001

© М. В. Иванов. составление, 2001
© Е. А. Папкова, составление, предисловие, комментарий, 2001
© М. А. Черняк, комментарий, 2001
© ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, «Наследие», 2001

Всеволод Иванов

(1895–1963)

Предисловие

В конце 1960-х гг., уже после смерти писателя Всеволода Иванова, впервые встал вопрос о публикации отрывков из его дневников. К. Паустовский, председатель комиссии по литературному наследию Вс. Иванова, тогда писал: «Дневники изумительны по какой-то пронзительной образности, простоте, откровенности и смелости. Это — исповедь огромного писателя, не идущего ни на какие компромиссы и взыскательного к себе. Множество метких мест, острых мыслей, спокойного юмора и гражданского гнева. Это — исповедь большого русского человека, доброго и печального»[1].

Свои дневники Вс. Иванов вел с 1924 г. до самой смерти — до 1963 года. Записи периода с 1924 по конец 1930-х гг. более разрозненные, отрывистые, сделанные «для себя» на листках календаря, книгах, отдельных клочках бумаги. Начиная с военных лет, дневниковые записи становятся более систематическими. Они представляют собой записные книжечки небольшого формата, мелко исписанные простым карандашом. С июня 1942 по май 1943 г., живя в Ташкенте и Москве, Вс. Иванов делает записи в дневнике почти каждый день, и именно в это время появляются обращения к «будущему читателю». Видно, что Вс. Иванов пишет «впрок», имея в виду не своих современников, а будущих читателей и исследователей. Интересен взгляд Вс. Иванова на этого предполагаемого читателя. Комментируя последние известия, передаваемые по радио, он пишет: «…обычная вермишель о подвигах <…>, съезд акынов <…>, в Узбекистане цветет миндаль… А в это время в мире… Вы, читатели, будете великолепно знать, что в это время делалось в мире, чего мы не знали» (18 марта 1942 г.). Будущие читатели, то есть мы, например, возможно, немного больше знаем об истинных событиях того времени, которые подчас были скрыты за парадными фразами, и в этом смысле отличаемся от современников Вс. Иванова. Однако в этих обращениях к читателю присутствует известная доля скепсиса и иронии. Описывая свое бедственное положение в Москве, он пишет: «Глубокоуважаемые будущие читатели! Конечно, вы будете ужасаться и ругать ужасных современников Вс. Иванова. Но, боюсь, что у вас под рукой будет сидеть, — в сто раз более нуждающийся, чем я сейчас, — другой Всеволод Иванов, и вам наплевать будет на него! А что поделаешь?» (16 ноября 1942 г.).

Предполагая, что его записи, особенно военных лет, будут прочитаны, Вс. Иванов с особой полнотой раскрывает характер «героического и трудного времени», зная, что «подобные дни дают впечатление о народе», и стараясь по мере возможности сделать это впечатление и точным, и глубоким, и неоднозначным. Помимо описания военных событий и их оценок, дневниковые записи Иванова включают и портреты современников — государственных и общественных деятелей, писателей, художников, режиссеров, актеров (И. Сталина, Б. Пастернака, М. Зощенко, Б. Пильняка, И. Эренбурга, А. Фадеева, А. Мариенгофа, П. Кончаловского, П. Корина, С. Михоэлса, Б. Ливанова и многих других), и воспоминания о прошлом (преимущественно о 1920-х гг. — начале его литературной деятельности в Сибири, а затем в Петербурге, о дружбе с «Серапионовыми братьями»), и размышления о роли искусства, и оценки прочитанных книг. Однако не это стоит в центре дневника и является той организующей линией, на которой держится единство повествования.