Дневники

Недавно Стивен Спендер сказал мне: «Вам не кажется, что в любой момент за последние десять лет вам удавалось точнее предсказывать события, чем, скажем, кабинету министров?» Мне пришлось с этим согласиться. Отчасти дело в том, что меня не ослепляют классовые интересы и т. д., напр. любой, кто не имеет финансового интереса, сразу мог увидеть стратегическую угрозу для Англии, если предоставить Германии и Италии господствовать в Испании, в то время как многие правые, даже профессиональные военные, просто не могли постичь этот совершенно очевидный факт. Но я считаю, что главным образом способность таких людей, как мы, лучше понимать ситуацию, чем так называемые эксперты, заключается не в предсказании конкретных событий, но в умении постичь, в каком мире мы живем. В любом случае я знал уже примерно с 1931-го (Спендер говорит, он знал с 1929-го), что будущее предстоит катастрофическое. Я не мог сказать в точности, какие произойдут войны и революции, но они нисколько не удивляли меня, когда происходили. С 1934-го я знал, что надвигается война между Англией и Германией, а с 1936-го я знал это с полной уверенностью{313}. Я чуял это нутром, и болтовня пацифистов, с одной стороны, и людей из Народного фронта, которые изображали опасения, будто Британия готовится к войне против России, – с другой, никогда меня не обманывала. Равным образом и такие ужасы, как российские чистки, никогда меня не удивляли, потому что я всегда чувствовал, что это – не именно это, но что-то подобное – присуще большевистскому правлению. Я ощущал это в их литературе.

…. Кто бы мог подумать семь лет назад, что у Уинстона Черчилля есть будущее в политике? Год назад Криппс{314} был плохим мальчиком Лейбористской партии, она выгнала его и отказалась даже выслушать его оправдания. С другой стороны, с точки зрения консерваторов, он был опасный красный. А теперь он посол в Москве, и пресса Бивербрука первая принялась настаивать на его назначении. Пока еще невозможно сказать, правильный ли это выбор. Если русские склонны перейти на нашу сторону, тогда он, вероятно, годится, но, если они все еще враждебны, было бы лучше послать человека, который не восхищается русским режимом.

10.6.40

Только что услышал, хотя этого нет в газетах, что Италия объявила войну… Союзные войска уходят из Норвегии, это объясняют тем, что их можно использовать в другом месте, а Нарвик после захвата был разрушен и бесполезен теперь для немцев. Но на самом деле Нарвик не понадобится им до зимы, и от него в любом случае было бы мало пользы с тех пор, как Норвегия перестала быть нейтральной, и не думаю, чтобы у союзников хватало в Норвегии войск, чтобы что-то изменить. Настоящая причина, скорее всего, в нежелании разбрасываться военными судами.

Сегодня днем я очень отчетливо припомнил инцидент с таксистом в Париже в 1936-м и собирался что-то о нем записать в этом дневнике. Но теперь я чувствую такую горечь, что не могу писать об этом. Все разваливается. Нутро выворачивает от того, что я продолжаю в такое время писать рецензии и т. д., и даже возмущает, что подобные растраты времени все еще допускаются. Собеседование в военном министерстве в субботу может что-то дать, если я ухитрюсь проскочить врача. Стоит попасть в армию, и я знаю, по аналогии с Испанской войной, что я перестану переживать из-за общественных событий. Пока что я чувствую себя так, как в 1936-м, когда фашисты надвигались на Мадрид, только намного хуже. Но о таксисте я когда-нибудь напишу{315}.

12.6.40

Э[йлин] и я прошлым вечером прошлись по Сохо, посмотреть, нанесен ли итальянским магазинам и т. д. такой урон, как сообщалось. Похоже, в газетах это преувеличивалось, но мы действительно видели, полагаю, 3 магазина с разбитыми витринами. Большинство поспешно переименовались в «британские». Дженнари, итальянский бакалейщик, заклеил все вокруг печатными объявлениями со словами: «Это заведение полностью британское». «Спагетти-хауз», специализирующийся на итальянских продуктах, переименовался в «Британский продуктовый магазин». Другой магазин назвался швейцарским, и даже французский ресторан объявил себя британским. Интересно в этом то, что объявления, очевидно, должны были быть напечатаны заранее и хранились наготове…. Как ни отвратительны эти нападения на безобидных итальянских торговцев, это любопытное явление, потому что англичане, т. е. такие люди, кто мог бы грабить магазины, обычно не проявляют спонтанного интереса к международной политике. Не думаю, чтобы нечто в таком роде происходило во время Абиссинской войны, а Испанская война попросту не затронула массы народа. До последнего месяца или двух не было никакого народного движения против живущих в Англии немцев. Хладнокровное, подлое коварство Муссолини, объявившего войну в такой момент, должно быть, произвело впечатление и на тех, кто обычно почти не читает газет.

13.6.40