Дневники апокалипсиса (СИ)

Что же касается жизни в супермаркете, то спустя несколько дней я начала исследовать здание и первое, куда я вошла был бутик с шубами. Да уж простят меня норки да соболя, но я забрала себе всё и устроила в своей коморке с кукурузой пушистое теплое логово. Трупы я, конечно, вынесла на улицу, предварительно обыскав и не найдя ничего полезного. Соорудила себе настоящее гнездо из четырех шуб, сама тоже переоделась – второй моей находкой был магазин “Найк”. Удивительно, что в сравнении с супермаркетом внизу, который просто был разграблен в хлам, тут осталось довольно много вещей, обуви, сумок и какой-то спортивной ерунды, типа повязок на голову или напульсников. Потом нашла еще пару магазинчиков с одеждой, насобирал себе богатый гардероб и забыла о такой проблеме, как одежда. Магазинов с телефонами было несколько – и “яблочный” бутик и Самсунг, и просто магазинчики с разными смартфонами. Нашлось довольно много телефонов еще в рабочем состоянии и их я тоже забрала себе – позже я нафотографировала гигабайты заражённых, мутантов, монстров, животных-мутантов типа Тоби, да и сам разрушенный после бомбежки город.

Спустя какое-то время я нашла еще один склад, тоже закрытый на здоровенный навесной замок – там хранились сладости и соки. Облазив все здание я насобирала себе много всяких вещей, например, увесистую стопку блокнотов, куда по окончании тетрадки, найденной в автобусе, я так же продолжала все записывать. Много рисовала, благо умею это делать хорошо, делала какие-то зарисовки, скетчи, портреты. А уж апофеозом моих исследований стал подвал с двумя работающими генераторами и кучей пустых канистр от бензина, я насчитала их более сорока штук и еще шестнадцати полных. Здесь сохранился довольно сильный запах живых людей и я решила, что скорее всего те двое из моей коморки жили тут, пока наша стая не нагрянула.

В общем, все шло довольно неплохо – я нашла себе новую одежду, еду, тепло и защиту. Иногда я доставала портрет Джона, единственно ценное, что осталось у меня от той жизни, смотрела на него, иногда плакала. Пока однажды на него не блеванул один из зараженных, и портрет размяк и развалился практически у меня в руках. После этого от прошлой жизни остался только Анин телефон, но он давно разрядился, хотя я и упаковала его в какой-то найденный на трассе пакет, потом перепрятала в коморке и все время забывала отыскать нужную зарядку, чтоб вернуть его к жизни.

Наша стая основательно пустила здесь корни, постоянно охотясь и рыская круглыми сутками по городу. Я почти не ходила на охоту, заблаговременно теряясь в недрах магазина или прячась в книжной лавке, прочитывая никому уже не нужные книги, лишь бы меня не начали сгонять в стаю. Наши ряды постоянно менялись, кто-то исчезал, кто-то приходил, но вот новообращенных было все меньше и меньше. Наверное, люди кончаются, или их полностью съедают, думала однажды я, глядя на почти черного зараженного, недавно появившегося в стае. Его кожа облезла и потемнела, скорее всего он был в одном шаге от смерти, когда обратился, т.к с такими ранами, как у него люди не выживают, а он все еще походил на человека, без каких-либо признаков мутации. Живя в стае я многое узнала, например, что чем больше они едят, тем быстрее происходит мутация и переход на новую ступень их развития. Только страшно представить, сколько же ела та тварь, чтоб мутировать в такого монстра. Еще был один интересный момент – зараженные предпочитали есть только людей, ну или в периоды долго голода – других заражённых. Случалось, ели и животных, но такое было замечено только за молодняком и очень редко. Старички почему-то избегали питаться зверушками и предпочитали голодать.Так же мне открылась тайна мутации Тоби. Животным было все равно что есть, многие питались трупами как людей, так и мутантов, кто-то охотился на молодых зараженных, как на легкую добычу, и мутировали они именно от этого, а не от укусов или каких-то других контактов. Но и тут играло свою роль количество еды – чем ее было больше, тем быстрее происходила мутация, более того, животные приобретали в своем внешнем виде черты тех, кого ели.

Однажды, в феврале, когда мои “собратья по несчастью” пачками замерзали на улице, словно при внезапной шоковой заморозке, кто как был, стоял, шел, с поднятыми руками или в процессе поедания очередного бедолаги, я отметила, что табло в магазине показывало всего минус четыре градуса и покумекав немного решила, что мы не переносим никакого холода. Помните, как в прогнозах погоды говорили – температура минус пять, ощущается как минус десять. Только вот для нас минус пять – это как минус пятьдесят пять градусов мороза было, это и объясняло почему же я так жутко мерзла и почему зараженные коченели на ходу.