Дневники апокалипсиса (СИ)

Дверь продолжала содрогаться от ударов извне, но стол стоял как камень, даже не задрожав. Рон покосился на девушку, она перестала плакать, отползла подальше от двери, если конечно к его крошечной квартирке можно применить слово “подальше”. Излишне яркая помада размазана, все лицо в потекшей туши, светлые волосы взлохмочены, но черт возьми, она была хороша. Рон уже не скрываясь ее разглядывал: точеная фигурка, короткие шорты, колготы в крупную сетку, какая-то несуразная жилетка на голое тело, едва прикрывающая грудь, уродливые туфли на вызывающе высоких каблуках – наверное, она только что пришла с, хм...работы. Рон сглотнул, секса у него не было с тех самых пор, как он начал ухаживать за отцом, т.е два года, а то и чуть больше, а уж секса с молодыми да красивыми девчонками и того больше – никогда. Черт, ведь он действительно никогла не спал с молодыми, да что уж там, он вообще никогда не занимался сексом бесплатно. И кто он такой теперь, чтоб судить ее за проституцию, если он сам был проституткой, пусть элитной, но... что есть то есть, и он постарался улыбнуться ей как можно добрее. Шрам на его щеке превратил улыбку в гримасу Джокера и девушка, вздрогнув, вжалась в стену. Рон нахмурился и отвернулся. В дверь перестали ломиться, и он тихонько заглянул в глазок – монстр стоял в коридоре опустив голову и раскачиваясь. Рон поежился, и снова взглянул на девушку, заметил, что она нервно попыталась прикрыться под его взглядом, кинул ей свою ветровку с вешалки и прошел мимо в комнату отца. Тот, потревоженный шумом что-то нервно промычал, но он ласково погладил отца по голове и успокоил, сказав, что просто пьяный сосед дебоширит. И без того скованное лицо отца чуть разгладилось, Рон показал ему пачку изюма и заверил, что через 10 минут они попьют чай с вкусняшками.

Все было хуже, чем думал Рон сначала. Он уверен был, что армия и правительство быстро разберутся со всем творящимся беспределом, но выглядывая на улицу день за днем, понимал, что никто не придет их спасать. Лекарства отца заканчивались, электричество, вода, газ, телевидение, интернет- все было отключено. Да ко всему прочему эта малолетняя дуреха была беременна. Господи, ей всего 14… хотя при полном марафете он дал бы ей не меньше 20. Сперва он не особо обращал внимание на ее бесконечную тошноту и обмороки, списывал это на стресс и полуголодное существование – запасов в доме было мало, а за прошедший месяц они ни разу не вышли из квартиры, а сама она категорически отказалась уходить. Но однажды он читал отцу один из тех журналов, что отдавала им соседка и наткнулся на статью об одной беременной актрисе, и не вникая читал про ее токсикоз и прочие прелести интересного положения, как внезапно все понял. Майя не долго сопротивлялась, и давясь слезами и соплями подтвердила его догадку. Беременным же нужны какие-то витамины, питание... Он сжал голову руками, мало ему больного отца, так теперь еще и это. Всю ночь он просидел на кухне, слушая крики на улице, отвратительную возню в туннельных подъездах его дома и принял решение уходить. Этот месяц не прошел даром – он заметил, что днём, в хорошую солнечную погоду на улицах нет этих тварей, но стоит лишь сгуститься сумеркам или тучами появится на небе – они словно тараканы бегут из всех щелей. Иногда Рон жалел, что все происходящее это не бред его больного шизофренией мозга. Он был совершенно здоров, в отличие от происходящего в мире. Мир был болен, смертельно, неизлечимо болен.

Рон смотрел в пустую аптечку, вращая в пальцах последнюю баночку со снотворным для отца. Его и раньше мучали боли, но теперь, по ночам, когда лекарства закончились, он выл, стонал , иногда кричал, чем привлекал к их двери мертвецов. Что само собой, им не было нужно, и Рон давал отцу снотворное. Аккуратнее с ним, молодой человек, поучал его фармацевт,- это очень сильное средство, даже незначительное увеличение дозировки может привести к печальным последствиям. Половина таблетки -вот была отмеренная доза для отца. В баночке оставалось 6 штук, Рон высыпал их в ладонь, с минуту смотрел на эти продолговатые розовые таблетки и, когда отец снова застонал из спальни, почти зажмурившись бросил все в кружку с водой. Слушал, как они, шипя и вращаясь, таяли миллионами пузырьков, и когда огромная слеза упала с кончика его носа в кружку, он моргнул, постоял немного, собираясь духом, а после зашел к отцу в спальню. Он сидел рядом с ним и держал его за руку, дыханье отца становилось все ровнее, тише, спокойнее и Рон не сразу заметил, что отец умер. А беременная девчонка спала в кресле, укутавшись в простыню, и не подозревала, что этот вечно мрачный парень только что убил своего отца.

====== #29 ======