Наконец, в-четвёртых, и это, пожалуй, самое существенное, вскоре после путинско-медведевских «катынских покаяний» покойному Виктору Ивановичу Илюхину, депутату Государственной думы от КПРФ, были переданы все материалы по технологии «перестроечного» изготовления «катынских» фальшивок. Фракция КПРФ проводила на основании этих материалов «круглый стол» и др.
Вот бы где поучаствовать в установлении истины известному разоблачителю фальсификаций и подделок, известному российскому историку, члену-корреспонденту Российской академии наук Владимиру Петровичу Козлову. Нет же, он по адресу убедительных документальных разоблачений «катынских» провокаций восклицает: «Старая песня, комментировать которую нет смысла после многочисленных документальных публикаций по этому вопросу».
Хотелось бы знать, что понимает профессор Козлов под «многочисленными документальными публикациями по этому вопросу»? Не фальшивый ли «протокол заседания Политбюро от 5
Я ещё уделю теме Катыни внимание в своём месте, а пока что вернёмся к рецензии на мою публикацию дневников Л. П. Берии.
Профессор Козлов пишет:
«Журналы Сталина дали возможность
Всё верно. Дневниковая запись и реальная история совпадают, что подтверждает и сам профессор Козлов. Казалось бы, это лишний довод в пользу подлинности дневников. Нет же, моего рецензента не устраивает якобы излишняя детализация в дневнике — как в части хронологии, так и персонального состава тех, кто бывал у Сталина (о последнем моменте — чуть позже).
При этом сам же профессор Козлов сообщает, что Л. П. Берия бывал у Сталина почти ежедневно и нередко по несколько раз на дню. Так могло ли это обстоятельство не найти естественного отражения в дневнике?
Надо сказать, что мой рецензент очень неточен, когда заявляет о жёсткой связи записей в дневнике с «Журналами Сталина», — эта связь чётко прослеживается лишь в военное время, что вполне объяснимо. Ведь это был совершенно особый период в жизни и Сталина, и Берии, и России. Сталин работал тогда помногу каждый день и без выходных. Берия же работал вообще почти круглосуточно (его соратник по оборонному производству и затем по Атомному проекту Борис Глебович Музруков, да и не он один, позднее вспоминал, что во время войны Берия мгновенно отвечал на звонок практически в любое время суток).
С учётом военной круговерти развёрнутые пометки в дневнике о времени и обстоятельствах пребывания у Сталина имели для Берии несомненную и очевидную практическую ценность — не понимать этого способны лишь неисправимые академисты, никогда в жизни не отвечавшие за мало-мальски живое дело.
Собственно, у Берии, как у любого выдающегося организатора, имелась, конечно, и прочно выработанная привычка к точности и конкретности. Поэтому неудивительно, что он фиксировал ряд подробностей в дневнике и до, и после войны, но, повторяю, особенно часто он вносил такие подробности только в период войны.
Такую же информационную — кроме прочего — функцию явно выполняли и записи о том, кто и когда бывал у Сталина. Хотя порой они носят явно эмоциональный оттенок, о чём — чуть позднее.
Профессор Козлов пишет: