Дневники чудовища. Освобождая души

— Как вас зовут полностью, сколько лет, где проживаете, чем занимаетесь?

— Галина Красная, пятьдесят пять лет, проживаю по адресу Чертановская, дом двадцать семь. Я балерина, работала в Большом театре. Сейчас нет. Знаете, балетные рано уходят на пенсию.

— Вы были знакомы с убитыми?

— Да, я их знала. Это я убила Марию и эту… как ее? — щелкая пальцами, вспоминая, произнесла дама. — Наталью Соколову тоже я.

— Зачем и за что вы их убили? Какой ваш мотив?

— Я живу в соседнем подъезде. Мне Мария никогда не нравилась, хамка и грубиянка. Она мне завидовала. Обсуждала меня за спиной, я слышала. Я в Мариинке тоже выступала, доводилось с очень известными людьми работать. Мы с труппой часто гастролировали. А она кто? — женщина резко повернула голову в сторону и плюнула. — Меня, солистку Большого театра, бомжихой называла. Я не бомж, у меня квартира есть. Да, по помойкам иногда прохожусь. Подумаешь, цаца. Люди чего только не выбрасывают, совершенно новые, хорошие вещи, я просто практичная. Я посвятила себя искусству, у меня нет детей. Если я одинокая, то не значит, что за меня некому постоять. Да я сама могу за себя постоять.

— Вы хотите сказать, что испытывали к ней личную неприязнь?

— Да, точно заметили, личную неприязнь.

— А вторую жертву? Ее за что убили?

— Как ее… Наталью тоже я. Тоже личная неприязнь, тоже гадина была.

— Я понял, что с Марией Образцовой вы были соседки. Наталья Соколова жила в другом районе города, откуда вы ее знаете?

— Я не помню точно, когда и при каких обстоятельствах мы познакомились… Она ходила на мои выступления, это точно.

— Где она проживает, вы помните?

— В центре на Никольской улице, — с уверенностью сказала женщина.

— Как вы их убили? Расскажите в подробностях.

— Просто перерезала горлышко им скальпелем. Чик, и все. Они столько болтали, языки у них были без костей. Вот я им их лживые язычки и подрезала. Потом им еще написала кровью, что они теперь свободны. Они грязью меня обливали. Сплетни наводили. Они все мне завидовали, а я — Галина Красная — лучшая. У меня стать, порода, красота, грация. А они кто?! — снова плюнув, сказала женщина. — Кикиморы болотные. Ой, как я танцевала. Если бы не травма, я до сих пор бы танцевала. У меня столько поклонников было, а сколько оваций я собирала, цветов после спектакля. Такие высокопоставленные, знатные люди приходили посмотреть на меня.

— Вернемся к делу. Как вы проникли в квартиру? Мы не обнаружили следов взлома.

— Как обычно.

— Как? Уточните.

— Пришла в гости, чтоб высказать им в лицо все, что о них думаю. Для них честь, что я, солистка Большого театра, известная балерина Галина Красная, к ним пришла. Еще бы они меня не впустили.

Максим понимал, что она излагает только то, что было освещено прессой. Он задал еще пару наводящих вопросов, ответы на которые знали только убийца и правоохранительные органы.

— Что вы сделали с языком после того, как отрезали? Мы не нашли на месте преступления его остатки.

Зрачки дамы расширились, глаза заблестели. Она призадумалась.

— Пожарила и съела, — громко расхохотавшись, ответила женщина. — Вы арестуете меня? Кстати, а кормить меня будут?

— Что означает эта надпись? От чего вы их освободили?

— Да послала я их так. Они свободны, могут катиться на все четыре стороны. Вот что это значит. Я бы другое написала, но мне мое воспитание не позволяет выражаться нецензурно. Я интеллигентная особа, не опускаться же до их уровня. Мне не нужны такие подруги. У меня вообще нет подруг, я их всех вычеркнула из своей жизни. Они все завистливые, хитрые и лживые.

— Вы помните, что принесли собой в качестве подарка жертвам?

Немного подумав, женщина ответила:

— Да, конечно, только невоспитанные люди ходят в гости без презента. Коробку конфет.

— Допрос окончен. Если вы нам понадобитесь, мы знаем, где вас искать, — Медведев остановил запись.

— Вы что, не арестуете меня? Даже не покормите? — возмущалась дама. — Мне здесь нравится, столько зрителей, внимания. У вас очень вежливые сотрудники.

Максим достал купюру из портмоне номиналом в тысячу рублей и протянул ей.

— Купите себе что-нибудь. Идите домой.

— Вот вы мне сразу понравились. Вы очень импозантный мужчина, — игриво произнесла женщина. — Вы любите балет? Я обожаю Кармен, — она запела. — У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак поймать…

«Да, поймать убийцу пока не удалось», — думал про себя следователь Медведев. Самозванцы, люди с психическими расстройствами часто приходили с улицы в погоне за славой и всеобщим вниманием. Полицейские снимали показания и отпускали их с богом.

В коридоре отделения после допроса женщины разыгрался скандал между Мухиным и Медведевым. Толпа сотрудников сбежалась на крики.

— Ты что, не видишь? Человек болен, — возмущенно говорил Медведев.

— Ее невменяемость только на руку следствию, тем легче доказать ее причастность. Она просто не помнит, как это сделала, — посмеиваясь, говорил Мухин. — Заодно положили бы в больничку, подлечили тетку, накормили. Какая тебе разница?