Дневники чудовища. Освобождая души

— Марго, присядь-ка, отдохни. Поди, устала, сумки-то тяжелые. Чего кряхтишь, спина?

— Чего-то прихватило, иногда бывает. Сделаю обезболивающий укол, на какое-то время помогает, — со вздохом ответила Марго.

— Молодая, а спина болит. Забегалась, поди, на работе. У меня телефончик есть массажистки, хвалят очень, я тебе дам.

— Да когда мне ходить по массажам, то работа, то дом. Ника сделает.

— Ходить не надо. Она сама ходит на дом.

— Подумаю.

— Вчера гости у тебя были, — пытаясь заглянуть в пакеты, сказала баба Маня.

— Кто? — удивленно спросила Маргарита.

— Верка с ухажером приходила, долго сидел у вас в гостях. Он сердитый пришел, а уходил довольный. В пакете нес чего-то, гостинцы, наверное.

С порога в квартиру Марго начала отвешивать замечания дочерям, нарушив их идиллию. Сестры мирно сидели на кухне, грызя семечки, болтали о вчерашнем хорошо проведенном вечере в обществе Тимура.

— Почему обувь разбросана на пороге? Неужели прибрать было нельзя? В квартиру нельзя спокойно зайти, чтоб не споткнуться, — недовольно сказала Марго.

— Я сейчас уберу, мама, — с кухни послышался голос Ники.

— Заразу едите, только мусора не хватала в доме, — зайдя на кухню, сказала Марго.

— Мы аккуратно, — проговорила Ника.

— Вижу как. На полу ошметки.

— Я соберу. Хочешь, помою пол потом? — пытаясь смягчить раздражение матери, говорила Ника.

— Значит, когда меня нет дома, вы здесь посторонних принимаете?

Девочки переглянулись, не понимая, откуда мать узнала. Они замели все следы присутствия Тимура.

— Никого не было, мы были одни, — сказала Вера, щелкая семечками.

Маргарита разбирала сумки с продуктами. Открыв холодильник, она увидела пакеты с вишневым и апельсиновым соком, которые разозлили ее еще больше. Слова бабы Мани подтвердились. Пакетированные соки в семье не употребляли.

— А это что? — указывая на сок, сердито спросила Маргарита.

— Я купила, так сока захотелось, — соврала Ника.

— С каких это пор? Как всегда, прикрываешь сестру. Тимур принес. Обе лжете и не краснеете.

— Посторонних не было. Да, был Тимур, — созналась Вера.

— Ему здесь нечего делать.

— Почему ты так его ненавидишь? Ты даже его не знаешь, — сказала Вера.

— И знать не хочу, чтоб его духа здесь не было. У меня два выходных я хотела съездить в Тверь к тетке, плохая она стала, подозревают онкологию. Боюсь вас оставить, водите сюда кого ни попадя.

— Почему так категорично. Он ничего плохого не сделал. Даже познакомиться не хочешь, — встав на защиту сестры, сказала Ника.

— Еще сделает.

— Вот возьму и уеду с ним в Питер жить, — завелась Вера.

— Не думаю, что он тебя позовет туда. Ты ему не пара. Зачем ты ему сдалась. Ему нужна покладистая, верная, готовая его поддержать, следовать за ним, обеспечить ему уют и беззаботный быт. Ты хоть предохраняешься, надеюсь?

— Не твое дело, — развернувшись, Вера встала из-за стола и ушла в комнату.

Марго заметила, что большой палец Ники был перебинтован.

— Что с пальцем?

— Порезалась, когда готовила, — ответила Ника.

— У матери спина ломится. Конечно, как матери сделать массаж, так она порезалась.

— Я могу сделать, палец не помешает, — виновато сказала Ника. — Хочешь, сделаю укол дипроспана?

— Не надо, обойдусь. Лучше к Акакию Олеговичу сходи.

— Мы закончили лечение. Я сделала все внутримышечные инъекции, которые ему прописали.

— Я после смены устала, а мне надо ехать к тетушке. Не мешайте мне собираться. Ванну не занимать, — прокричала Марго, чтоб Вера тоже слышала.

Не прошло и двадцати минут от момента прихода матери домой, как она нарушила душевное равновесие дочерей. Весь оставшийся день каждый член семьи занимался своими делами, стараясь, как можно меньше пересекаться с другими в квартире. Тимур был на занятиях, чтоб не давать лишнего повода для ревности, Вера не вышла из дома и без умолку болтала по телефону с подружками. Нике пожаловаться на жизнь было некому. Она снова взяла планшет, чтоб попасть в тот мир, где такие же, как она, обиженные дочери. Зайдя в чат, на экране увидела знакомые ники.

ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: Помню, мне лет одиннадцать было, я заболела. Простыла сильно и всю ночь бегала в туалет. Сейчас я понимаю, что это был цистит. Боялась, но не включала свет, не сливала воду, чтоб только монстра не разбудить, а то побьет. Правда, меня это не спасло. Она проснулась и сделала это, сказав, что я буду захлебываться кровью, если ее еще раз побеспокою.

ГОСТЬ77: Почему мы никак не можем это перебороть в себе. Неужели эти душевные раны останутся на всю жизнь? Мы не можем уйти от этой темы.

РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Потому что столько боли накопилось, о которой забыть нельзя.

ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: С детства сидела мысль, что я неродная дочь, поэтому мать меня не любит. Повзрослев, накопив деньги, я сделала экспертизу ДНК втайне от нее.

ГОСТЬ77: Во-во, и у меня такое было.

ПРОСТО МАРИЯ: Подруга, ты не одинока в этом, меня тоже посещали такие мысли.

РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: И что?

ПРОСТО МАРИЯ: Но не томи, что дальше, сделала?

ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: Родство подтвердилось, но лучше бы нет. Так хоть я бы нашла оправдание ее отношению ко мне.

РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Эй, новенькая, привет! Чего молчишь, присоединяйся.