Дневники чудовища. Освобождая души

— Что? Да на суде любой адвокат развалил бы линию обвинения. У тебя что, совести совсем нет? Жажда повышения по службе затмила разум? — раздраженность Максима нарастала. — Убийца будет расхаживать на свободе, продолжая убивать. Как ты это объяснишь?

Медведев в глубине души считал, что лучше не посадить в тюрьму трех преступников, которых рано или поздно поймают, чем лишить свободы одного невиновного.

— Двойник, копирующий почерк убийцы, — ухмыляясь, произнес Мухин.

Макс слышал голоса коллег: «Медведь, тихо. Спокойно, Медведь, не заводись. Не стоит того». Но в нем и вправду разбушевался зверь, он не сдержался. Всей своей пятерней, как мохнатой лапой, дал тяжелую оплеуху Мухину, такую смачную, что тот скатился по стене и упал.

— Я не медведь, а майор Медведев, — поправляя коллег, грозно произнес Максим.

— Я тебе это запомню. Я так не оставлю. Буду жаловаться, чтоб тебя отстранили от дела, — поднимаясь и отряхиваясь, кричал майор Мухин.

— Я не боюсь трусливых мосек, можешь лаять сколько тебе влезет.

— Кем ты себя возомнил? Честным полицейским? — продолжал кричать Мухин.

— Да пошел ты, — уходя, в ответ сказал Максим.

10. Ревность и зависть

Отношения Веры с Тимуром развивались стремительно, почти каждый день они проводили дни вместе. В Тимуре ей нравилось все, кроме проявлений необоснованной ревности к ней. Она отгоняла мысли от себя, что поведение избранника может иметь патологический характер. Не видя в этом симптомов собственности, эгоизма, неуверенности Тимура, она объясняла такое недоверие как закрепившийся за ней образ ветреной девчонки. Вера думала, что это период притирания в отношениях. Он просто боится ее потерять, и ей это даже льстило. Она верила, что может с этим справиться и это дело времени. Если она будет с ним ласковой, не давая поводов, ситуация сама по себе выправится.

День выдался жарким, тяжелые испарения, поднимающиеся от асфальта, напоминали об этом. Вера и Тимур гуляли по парку. Прохожие, изнывающие от жары, жаждущие охладиться, толпились возле каждого ларька с мороженым. Пока Тимур стоял в огромной очереди за лакомством, Вера неподалеку спряталась от палящего солнца в тени под раскидистой кроной могучего дуба. Проходящая компания из четверых раскрепощенных мужчин кавказской внешности подошла к Вере и поздоровалась. Опешив, она отошла в сторону от них, но они не уходили. Заприметив подошедшего Тимура с мороженым в руках, мужчины потеряли интерес и отошли.

— Ты их знаешь? — раздраженно спросил Тимур.

— Нет.

— Почему они с тобой поздоровались?

— Я не знаю, я первый раз их вижу. Может, хотели что-то спросить?

— Уж точно не который час или как пройти в библиотеку. Они подошли к тебе и поздоровались, а ты их не знаешь? Ты врешь. Они думали, что ты одна, когда увидели меня, тогда ушли.

— Я их не знаю, клянусь, — спокойно сказала Вера.

— Тогда почему они подошли именно к тебе? В парке полно людей.

— Я не знаю, почему они так поступили.

Тимур развернулся, выбросил мороженое в уличную урну для мусора и направился на выход из парка к машине. Настроение было испорчено у обоих. Он шел молча. Она покорно следовала за ним, зная, что, если не вступать с ним в дебаты, он быстро отходит.

В машине Вера решилась заговорить первой.

— Куда мы едем?

— Отвезу тебя домой, или ты хочешь остаться в парке? — язвительно ответил Тимур, еще не остыв.

— Отлично, поедем домой. Сестра давно хотела с тобой познакомиться. Матери нет дома, мы можем спокойно посидеть, поболтать. К сестре ты же меня не будешь ревновать?

— Да, я бы хотел посмотреть, как ты живешь… Я так не могу, — резко повернув машину, сказал Тимур.

Веру это напрягло, она не сразу поняла, в чем дело.

— Надо что-то купить, — заезжая на парковку супермаркета, сказал Тимур. — Ты со мной?

— Я подожду тебя в машине.

Пока Тимур был в магазине, Вера позвонила сестре.

— Ника, выручай. Минут через пятнадцать-двадцать будем дома. Приберись в моей комнате, плиз.

— Ты с ума сошла. Дня не хватит, чтоб разобрать твой бардак, — в панике говорила Ника.

— Я не прошу тебя сделать генеральную уборку. Создай видимость порядка. Сестренка, я прошу тебя.

— Хорошо, хорошо.

Ника поторопилась в комнату к сестре. Увиденный хаос привел ее в ужас. Она не знала, за что взяться вначале. Незаправленная софа напоминала мусорную свалку, в складках постельного белья находились крошки, фантики от конфет и коробки с едой. Повсюду одежда, обувь, сумки, косметика, которые были разбросаны на кровати, в кресле и на полу. Понимая, что времени мало, Ника затолкала скомканную одежду и все остальное в уже и так заваленный гардероб. Послышался щелчок входной двери. В суматохе, чтоб не быть замеченной за уборкой в комнате сестры, она впихнула вскрытые упаковки с остатками еды тоже в шкаф.