Дневники Энди Уорхола

Фред едет в пятницу в Европу на это грандиозное празднество у Турн-унд-Таксисов. А я не еду – ведь он не хочет заботиться обо мне. Работал до 18.30, а потом оказалось, что тарелки от ланча все еще на кухне, и я сказал Фреду, что кухня у нас грязная, а он взглянул на меня и произнес: «Ну, я, во всяком случае, не собираюсь мыть посуду». На него явно плохо повлияла Диана Вриланд. Надо бы разрушить их альянс. В прежние времена Фред первым бы закатал рукава и начал все мыть и чистить. Я уже вызвал машину, поэтому у меня времени хватило только на то, чтобы вымыть кофейник, а Джей, надо думать, помыл все остальное. Джей последнее время в хорошем настроении. Наверное, у него новая подружка. Томас Амманн увидел картину Джея и она ему страшно понравилась, но она была одна-единственная в таком духе – он больше так не пишет. Молодые художники сейчас все создают абстрактные картины, потому что им такое сейчас по приколу. Они проходят через все, играя с любым периодом в искусстве.

Пошел с Дженни Хольцер и Хальстоном посмотреть Марту Грэм. Хальстон делал для нее костюмы. Они исполняли балеты старых лет, 1906 и 1930 годов, и было смешно видеть, как тогда танцевали – это же танец живота, тот самый «хучи-кучи», какой танцуют девицы из балаганов на ярмарках. [Смеется.] Балету нужны новые перебежчики – когда смотришь на этих танцоров из России, понимаешь, что у нас нет ничего подобного. Я видел, как в каком-то театре в России танцуют «Лебединое озеро», – разница просто огромная.

Четверг, 29 мая 1986 года – Нью-Йорк – Бостон – Нью-Йорк

Читал статью про этих ребят из «Клуба молодых миллиардеров», которых будут судить в Лос-Анджелесе за убийство Ронни Левина. В половине третьего за мной заехали Фред и Кейт Хэррингтон, потому что нам нужно было отправляться в Бостон. На такси приехали в аэропорт. Авиакомпания «Нью-Йорк эйр». Я читал книгу Пегги Гуггенхайм, и лучшее место в ней – когда Айрис Лав узнает [смеется], что она – еврейка: это случилось в школе, ее отвели в сторонку и сказали…

Сейчас гость в программе «Донахью» – Тед Тернер. Он такой самоуверенный. Я его терпеть не могу. С того самого момента, когда он однажды не захотел поздороваться со мной – мы с ним были в Белом доме.

Когда мы прилетели в Бостон, нас встретила Мэри Ричардсон и отвезла в отель «Хилтон». Вышел Джо Кеннеди, выступил с речью, но он неумелый оратор. Он сказал: «Этот великий американский художник, который раздал искусство, – тут Фред чуть не потерял сознание, – всему американскому народу». Да, поп-арт, пожалуй, именно это и сделал, однако Джо Кеннеди все же плохой оратор. Его слова звучали фальшиво, он не вкладывал в них чувства.

Воскресенье, 1 июня 1986 года

Эдмунд Голтни и Перри Эллис оба умерли на прошлой неделе.

Понедельник, 2 июня 1986 года

Джо Кеннеди приходил вместе с Майклом Кеннеди, и я не понимаю, как он может участвовать в выборах, он какой-то странный. Они пришли с телохранителем, были до нас на Уолл-стрит. А после их ухода у меня никак не получалось просушить одну картину с помощью фена.

Среда, 4 июня 1986 года

В офисе устроили ланч на сорок пять человек – в честь Криса Александра, потому что он уходит на пенсию. Там была Пегги Кэсс, и я сказал, что ей стоит снять фильм про то, как ей делали операцию на колене, да только, как оказалось, не на том, и в результате она стала инвалидом. А все потому, что она хотела быть примерной католичкой и вставать в церкви на колени, – и она выиграла суд против врачей.

Кент Клайнмен пришел в офис, ему не понравилась «Энни Оукли»[1452], и я сказал, что как же это ему могло не понравиться – ведь он сам заставил меня сделать этот портрет именно таким. А потом я спросил, смог ли он уладить эту историю с Джоном Уэйном, и он сказал, о да, его сын, Патрик Уэйн, даст разрешение на использование, если я подарю ему картину, которую он мог бы передать от своего имени в какой-нибудь благотворительный фонд, так что все улажено, а я сказал: «Э-э, что-что?» Он сказал, что Фред на такие условия согласился, но я-то понимаю, что Фред ни за что не согласился бы. Ну то есть за все это нес ответственность Клайнмен, и я не собираюсь за него отдуваться. Если Патрик хочет получить картину, Кент должен мне за нее заплатить, а потом уже он может подарить ее ему. А потом было пора идти в Музей американских индейцев на мой вернисаж, поэтому мне нужно было еще поехать вместе с Кентом на Бродвей и 155-ю улицу, и это после того как мы с ним поцапались, просто взять и забыть о произошедшем, потому что так надо – в наше время бывают деловые споры, после которых нужно по-прежнему оставаться в дружес ких отношениях.

В Музее, смотрю, уже и Псих Мэтти появился, чтобы меня приветствовать, сидит и пьет себе вино. Там есть двор, в нем небольшие строения. Очень мило, и оформили выставку очень хорошо. Народу было много.

Пятница, 6 июня 1986 года