Дневники Енота. Том 1. Туда, где овации

Никодим Александрович: И что вы тут устроили? Как будто вы ее не знаете. Ладно, забыли. Леш, сейчас сюда едет Любовь Николаевна.

Леша: Что? Зачем?

Никодим Александрович: Галина Николаевна поставила всех на уши. В том числе и ее.

Ринат: Ну вот! Сейчас начнется.

Леша: Черт! Ей же нельзя волноваться, у нее слабое здоровье. А вы! Твою мать! Кто вас просил?! Нет, скажите, вас кто-нибудь просил ее беспокоить?!

Никодим Александрович: А вы, милый Алексей, не думаете о том, что она может волноваться и без нас?

Леша: Нет. Я – взрослый. И, тем более, кроме меня у нее очень много дел. В магазин надо, убраться надо, постирать надо, накормить все семейство тоже надо. И все она одна на себе гнет.

Никодим Александрович: А вы, молодой человек, разве не помогаете?

Ринат: Он целыми днями на подработках. Деньги в дом носит. А я учусь.

В помещение забегает еще одна женщина: полноватая, добродушная, с перепуганными глазами. На ней коротенькая курточка, из-под рукавов виднеются татуированные запястья, левое ухо полностью проколото и увешано сережками, а также проколота губа и бровь. Волосы небрежно наспех собраны в пучок.

Любовь Николаевна: Лешка, Ринка! Паршивцы! Что вы опять натворили!!!

Леша: Ничего особенного, мам. Мы играли в ролевые. Позвали наших девчонок, чтобы скучно не было, а Галина Николаевна подняла кипиш. Ну, ты как будто не знаешь ее.

Любовь Николаевна: Да уж, довелось узнать. Можно как-то с ней не связываться?

Ринат: Можно. Если девчонок к себе забрать. Тогда можно.

Любовь Николаевна: Забрать?

Наталья: Я могу взять кого-то себе. Я уже давно имею на это право.

Любовь Николаевна: Они что, мешок с картошкой или чемодан, который можно взять или не взять? Или вернуть обратно в магазин за ненадобностью? Что за хамское отношение?

Леша: Ну мам. Ты сама сказала, что койки пустуют.

Любовь Николаевна: Пустуют.

Леша: И что, после того, как Наташка от нас ушла, стало тихо. Вот. Почему бы нам не взять себе Олю, Алексашку и Юльку.

Любовь Николаевна: Ну, ты сам понимаешь, что это дело не одного дня. Что нужно начинать собирать документы. Я завтра схожу, поговорю с вашей этой Николаевной, пусть она разрешит девчонкам хотя бы ночевать у нас.

Алексашка: Ура!!!

Любовь Николаевна: Ой, ты моя золотая! Спасибо вам, Никодим Александрович, за звонок.

Ринат: Звонок?

Любовь Николаевна: Он позвонил и предупредил, что ваша мадмуазель отчалила.

Ринат: А-а-а.

Любовь Николаевна: Не бойтесь, я вас никому не отдам. Вы теперь мои. А теперь поехали домой. Все устали. А у нас места хватит всем. Спасибо вам еще раз, не хотите ли вы тоже к нам?

Никодим Александрович: Нет, спасибо вам большое, Любовь Николаевна, но я, пожалуй, пойду к себе. Тем более, завтра придется в красках объясняться и рассказывать, как я, старый дурак, проспал детей.

Любовь Николаевна: Как говорил мой дядя, лучшее оправдание – это совесть. Если совесть чиста, то все остальные разговоры, лишь обычное сотрясание воздуха.

Никодим Александрович: Мудрый дядя у вас был.

Любовь Николаевна: Почему был. Он и сейчас в полном здравии и уме.

Никодим Александрович: Ой, извините, пожалуйста. Я думал, что, вы говорите о нем в прошедшем времени.

Любовь Николаевна: Ну, правильно, он раньше так говорил. Сейчас он думает и говорит немножко иначе. Он говорит, что за деньги можно купить и продать все, даже совесть. Он так начал думать и говорить после того, как его друг, соратник, однокурсник – так он сам выражался –  из полнейшей голытьбы выбрался в люди благодаря деньгам. Конечно, за это ему можно только поклониться, потому что так пахать, как пахал дядя Миша, никто никогда не пахал.

Леша: Зато сейчас дядя Миша распивает чай с семейкой Добронравовых за светским обедом.

Никодим Александрович: Простите, а кем работал ваш дядя Миша?

Любовь Николаевна: Он закончил три высших образования. Его проворности и терпению можно только позавидовать.

Никодим Александрович: А работал-то он кем?

Любовь Николаевна: Кем он только не работал. И рабочим на стройке, и садовником, в конечном итоге, он закончил экономический факультет и стал продюсером благодаря одной своей подруге, бывшей жене одного бизнесмена, у которого дядя Миша работал садовником, и откуда его… ну это не важно.

Никодим Александрович: Так дядя Миша – это ваш дядя?