Дневники и письма

Пожалуй, настала пора написать ответ на твое письмо. Пальто пришлось очень кстати – оно хорошее и теплое. Между прочим, у нас в последнее время стоит хорошая погода. – Я, пожалуй, останусь тут до конца этой недели – отчасти потому, что здешний чистый воздух пойдет на пользу моему здоровью, отчасти потому, что я хотел бы закончить картину – Не знаю, получится ли достаточно хорошо, чтобы выставлять, но может быть и получится.

Но даже если ничего не выйдет, я все равно не жалею, что приехал сюда, потому что пребывание здесь очень благотворно на меня воздействует. Я себя превосходно чувствую, и мне все очень нравится, я часто ужинаю у Дедикенов, а не так давно побывал у них на чудесном обеде (в пять часов) по случаю помолвки – четыре сорта вина и шампанское. Вчера устраивали бал вскладчину, я танцевал до половины четвертого и славно повеселился. Даже не ожидал такого за три кроны. Сёренсен уехал, и мы остались вдвоем.

Мне нужно, чтобы ты прислала мне немного денег. Модель для картины обходится недешево, мне понадобится по крайней мере сорок пять крон. Не забудь, что для меня отложено. Пришли, пожалуйста, деньги как можно скорее, потому что я пока не решил, когда я уеду. И еще хочу узнать, как обстоят дела дома. Как поживает Натали Мёллер?

Всем привет

Твой пред. Эдвард Мунк

Тебе привет от Стрёма[150]

8/1 89

Дорогая тетя!

Спасибо за деньги, они очень пригодились. Теперь, после болезни, мне предстоят немалые расходы. Я довольно много принимал лекарств. Я заболел во время прогулки за десять километров в соседний поселок, где живет Стрём и некоторые другие художники; я был там довольно неосторожен.

Я пролежал около трех недель, и только дней десять как снова начал вставать.

Доктор Дидриксон отнесся к моей болезни очень серьезно и навещал меня почти каждый день. На редкость приятный человек.

Теперь я с каждым днем чувствую себя все лучше, так что ждите меня домой дней через восемь.

Болезнь была точь-в-точь как два года назад, и лечили меня таким же образом. Мне несколько недель почти не давали есть.

Дёрнбергеры[151] были ко мне очень добры, пока я болел.

Художник Дёрнбергер собственной персоной приходил ко мне через день.

Твой преданный

Эдвард Мунк

1889, Осгорстранн

[приписка другой рукой: В этом доме Эдвард Мунк нарисовал Сигурда Бёдткера[152] и меня, сидящую у моря]

Дорогие Ингер и тетя!

Я не смог найти такое место, о котором мы с вами говорили – зато я снял дом – очень милый домик с садом у самого моря, в стороне от самого Осгорстранна… Цена его 70 крон за все лето, и в нем три отличные красивые спальни. Девушка из соседнего дома может нам помогать по хозяйству, а хозяйка с хутора будет готовить для нас еду весь месяц, что мы будем одни. Когда вы с Лаурой приедете, вышеупомянутая девушка поможет вам устроиться.

У нас будет три кровати с матрасами, и весь двор будет в нашем распоряжении.

Здесь ужасно мило и красиво.

Пусть Ингер и Андреас приезжают поскорее, здесь потрясающий воздух.

Пришли лодку как можно скорее.

Твой преданный

Э Мунк

В кухне прекрасная печь.

Не забудь гамак и дождевик.

30/11 89, Париж

Дорогая тетя!

Спасибо за письмо и за деньги. Они оказались очень кстати. Деньги довольно быстро закончились – зато я купил множество необходимых вещей – принадлежности для живописи, обувь и так далее – Погода довольно неприятная и очень сырая, хотя морозов пока еще не было. В доме очень холодно, и его почти невозможно прогреть, покупая дров на полфранка в день. В остальном у меня все обстоит неплохо. Я рад, что в доме[153] стало приятно – только большая комната, насколько я понял, не очень удалась. Жаль, что ее не выкрасили в светлый цвет. Наверное, теперь, с наступлением осени, в ней довольно уныло. Дорога до станции, должно быть, не самая приятная; но когда выпадет снег, должно стать получше. Я, кажется, снова буду переезжать, потому что в моей нынешней комнате в Нёйи очень сыро и холодно. Пока не знаю, где я буду жить – посылай пока что письма на адрес «Ателье Буве, рю Фобур-Сен-Оноре 233» – Я пришлю открытку после переезда.

Несколько дней назад я побывал в Большой Опере. Вокруг нее происходит самая блестящая жизнь во всем Париже. По вечерам она освещена бесчисленными электрическими лампочками. Это выглядит особенно величественно, когда сидишь на крыше омнибуса. Иногда омнибус не может проехать из-за скопления экипажей. Все повозки и лошади сбиваются в один большой клубок. Порой приходится сидеть и ждать по нескольку минут. А если решишь сойти, то оказываешься вынужден прибегать к разным уловкам, чтобы проскользнуть целым и невредимым между всех этих колес и лошадиных копыт. А у меня в Нёйи совершенно тихо, даже не верится, что ты в Париже. —

Передавай всем привет

Мне пора домой, собирать вещи – я завтра переезжаю, но пока не знаю, куда. Написал это письмо в Кафе де ля Режанс – старом местечке, где собирались революционеры. За столиком напротив меня сидят очень азартные игроки в шахматы – некоторые известны во всем мире.

Твой преданный