Дневники и письма комсомольцев

15 августа. Здравствуй, Дивногорск! Свежий воздух, нарядные, цветные дома, беспорядочное нагромождение стройматериалов; кучи мусора и бетонированные чистые площади; дощатые времянки — скворечники барачного типа и крупнопанельные дом а-громады; город-лес, город-сад, город-тайга. Здесь можно, захлебнувшись пьяным воздухом, прислониться к трепетному стволу осины; здесь можно спуститься к набережной хоть по звонким дощатым лестницам, хоть по лесной тропе, касаясь ногами крыльев папоротника. Вот какое диво этот Дивногорск.

Мне бросились в глаза вывески с названиями разного рода штабов. Куда ни взглянешь — можно наткнуться на это короткое революционное слово: штаб. А дальше — какой именно. От этого слова повеяло на меня Каховкой, патронами, буденовкой.

Я жду приказания штаба,
Когда в перекрестном огне
Оружие выдадут храбрым,
И в первую очередь — мне!

Осмотрели город. И я пользуюсь торжественным настроением моей души и даю городу другие дополнительные названия: Чудногорск, Ясногорск, Младогорек, Дивноград, Юнгород.

Решила остаться в Дивногорске хотя бы в качестве рядового строителя ГЭС.

…В автобусе «Площадь строителя — котлован» подъезжаем к ГЭС. Я приготовилась увидеть нечто колоссальное; дыхание сбилось, настроилось сердце на патетическую струну, и что же? Подъезжаем, а она, ГЭС-то, издали какая-то незаметная, маленькая. Вот те на! Называется, посмотрели крупнейшую в мире!

Ну, думаю, во всем виноваты журналисты. Нашумели, сердце растревожили, вдохновили, а тут и смотреть-то нечего. И фотоснимки в газетах, наверно, так поданы, что стройка масштабней кажется…

А автобус между тем уминает под колеса последние сотни метров, и плотина вблизи вдруг начинает расти неестественно быстро, как в мультипликационном фильме, и вот уже такой грозной крепостью вздыбилась, что я мысленно прошу извинения у журналистов.

Вышли из автобуса и — на самую плотину, на эстакаду. И сразу обрушился на нас такой грохот, вой сирен, лязг, шумы, гудение, треск, щелканье… У меня сердце зашлось. А когда ступили на широкий мост, я ахнула! Тут уж и журналисты бессильны. Сколько бы ни тщились в красочности, все равно не в силах передать всю эту грозную картину гигантской крепости, что взгорбилась со дна Енисея и стоит, как огромный боевой замок с бетонными башнями и бойницами.

…Идем с Людой в отдел кадров устраиваться на работу. Сначала в УОС левого берега. УОС — это значит управление основных сооружений. Отказ: пока рабочие не нужны. Идем в УОС правого, что там скажут. В отделе кадров посылают нас к какому-то Портнову, начальнику первого участка. Говорят, вон там он стоит, в котловане, в белой рубахе и лысый. Чего-то он мне не понравился. Подошли, спросили — отказ.

— Нет, пока не нужны рабочие; вот откачаем всю воду из котлована, фронт работ подготовим, тогда много рабочих потребуется, бетонщиками вас примем, а пока не нужны…

Пошли, сникнув, подавленные. Еще раз наведались в отдел кадров. Там девушка посочувствовала, но развела руками. А потом добавила:

— Сходите на второй участок к Солодскому, ему каменщики нужны.

Ухватилась за эту идею! Ведь я, какой ни на есть, каменщик 3-го разряда. Недаром той года назад ездила с выпускниками в Забайкалье. Недаром там, в строительно-монтажном поезде, нас обучили этой профессии; вот оно, пригодилось!

Бежим чуть ли не вприпрыжку, ищем Солодского, Нашли. Прошусь каменщиком. Берет. Пиши, говорит, заявление. Не верю, кинулась к Людке за авторучкой. И вот уже готово: «Начальнику УОС правого берега тов. Сычеву».

Солодский как начальник участка подписал, теперь дело за Сычевым, он главный. А времени уже пять, рабочий день окончен. Теперь уже завтра. И все же мы счастливы. Есть зацепка!

17 августа. Была у Сычева, Все в порядке. Седой, энергичный, лицо строгое, а сам весело зыркает на меня. Подписал. И вот уже в отделе кадров выдают бумажку, направление в ЖКК, на ордер в общежитие. Мчимся, Это в Дивногорске. Стоит домик, воплощение самой показательной агитплакатии, весь увешан лозунгами, досками показателей, диаграммами, графиками. Это жилищно-коммунальная контора. Начальник, видать, не бюрократ, хоть и прием «от 12 до 4», но народу у него — полон кабинет, на плечах сидят, жмут, а еще только одиннадцать. Принимает не по одному, а охапками, подписывает, как по конвейеру. Мне живо подмахнул в уголке.

— Здесь, в Дивногорске, мест нет, поедете в Молодежный, там наши общежития, в Овсянке. Остановка ДРП, это километров 12 от Дивногорска.

Молодежный, или ДРП, — дивногорский рабочий поселок возле деревни Овсянка на берегу Енисея. Улицы здесь гордые — Павла Корчагина, Терешковой, Гагарина. Славно. Стандартные двухэтажные домики золотятся янтарными стругаными брусьями. Но и грязи по колено. Ниже к Енисею — деревня Овсянка. А вокруг теснит, сжимает со всех сторон лес.