Дневники и письма комсомольцев

Вчера с Нарциссом ходили на припай, километров за семь от Мирного: бурили лед, определяли его толщину.

Сегодня опять должны были идти, точнее, ехать на псах по припаю к айсбергам (12 километров от Мирного). Но утром наш конкурент Пал Кононович Сенько (начальник геофизического отряда) решил поехать к буровой вышке (там у него магнитометр работает) по той же трассе, что и мы ездили на купол, но двумя километрами короче.

Поехал и сделал это совсем напрасно.

С утра ветерок был небольшой, всего 16 м/сек. К обеду он усилился до 22–24 м/сек. Началась метель. К этому времени Сенько с каюром уже выехал. Сейчас ветер усилился до 47 м/сек, по радио передано запрещение высовывать нос из домов. А путешественников все нет. После обеда начальник экспедиции Короткевич и его заместитель Матвейчук отправились на АТТ искать пропавших. Но, проплутав четыре часа, вернулись.

После возвращения Короткевич позвонил к нам и попросил помощи: вслепую вывести к вышке АТТ. Я ответил, что желательно прихватить Нарцисса Боркова (его советы весьма ценны, мы с ним вдвоем ездили).

Но И. рассудил иначе. Мне было приказано вместе со спасательным отрядом идти по припаю вдоль барьера (на случай, если, заблудившись, пропавшие свалились с барьера). Мы должны были пройти два километра за мыс Ураганный (до него около трех километров). Если учесть капризы здешней природы, задание нешуточное. Облачились, запаслись ракетами, альпенштоками.

Нас было четверо: И., Боб Моисеев (занимается полярными сияниями), геодезист Дима Хромихин и я. Пошли на одной веревке. Первым шел И. как мастер спорта по альпинизму и начальник отряда, я замыкал цепь. Дойти удалось только до спуска с барьера на припай, дальше не хватило сил. Заблудились. И. провалился в трещину, но был благополучно выдернут оттуда.

Потом я отправился искать дорогу. Кажется, нашел, но надо было бы переползать через две довольно широкие трещины (впрочем, я не уверен, что это была дорога). Промучившись больше часа, вернулись.

Оказывается, правильно сделали, так как под барьером видимость из-за завихрений еще днем была около одного метра, то есть на расстоянии вытянутой руки уже не видно, а сейчас, ночью, еще хуже.

Ну а что значит работать при 50-метровом ветре? Кроме палки да ног, мы не имели точек опоры, а при таком урагане этого до смешного мало. Человека несет, как сорванный парус, и даже падение не помогает: просто ветер довольно бесцеремонно волочет по застругам. Ощущение такое, что ты на середине скользкой горы (что, впрочем, недалеко от истины). И если прибавить, что все это происходило в самой непосредственной близости от трещин и 17-метрового ледяного обрыва, то картина будет более полной. Ну и разве что только из хвастовства можно сообщить, что своего соседа по веревке, ползущего в пяти метрах от тебя, совсем не видно и не слышно, да дышать очень трудно, легкие переполнены воздухом.

Кто не верит — пусть проверит. Сделать это легко: при полете на самолете высунуть голову (Ли-2 как раз имеет скорость 50 м/сек).

Сейчас час ночи (так что уже 29-е), но ни Сенько, ни посланного за ним тягача нет.

Единственная надежда (более или менее реальная), что потерпевшие отсиживаются в палатке, установленной для магнитометра у буровой…

29 июня. В двенадцать дня наш вчерашний отряд вышел на припай. Ошибки прошлого дня частично учтены, захватили два передатчика для радиозонда, в 12.00, 14.00, 17.00 и далее через два часа я должен был давать один из четырех условных сигналов в надежде, что радиотеодолит (используемый для радиозондов) уловит их. Ветер за тридцать, но видимость плохая, только в промежутке между порывами можно видеть за 15 метров. Наша задача прежняя.

Поход на четыре километра занял семь часов. За все время ни разу не видели барьера, хотя должны были идти у самого его основания. Ни разу, кроме выхода, не знали своего местонахождения. Шли по воде, проваливаясь в трещины. Промокли насквозь. Если бы богу суждено было увести нас мористее[49], предыдущая запись была бы, вероятно, последняя.

Спасли нас ракеты. В Мирном почуяли неладное, хоть последний срок нашего прихода еще не истек. Начали пускать ракеты. В метель, при далеком расстоянии ракета не указывает направления, только на несколько секунд окрашивает летящий снег в красный или зеленый цвет. Но сам факт, что кто-то ищет тебя, швыряя ракеты, действует ободряюще. То же было и с нами. Отправившись практически наугад, подошли к барьеру. Но на протяжении многих километров есть только одно место, шириной в 20 метров, по которому мы смогли бы подняться (там же, где спускались). Важно было не пропустить его.

И вот мы опять в родном Мирном. Игра в прятки окончена. Все тело ноет, нас раздевают, дают спирту.

Но на душе нерадостно: Павел Кононович не найден, а он прекраснейший человек. Только что с купола вернулся спасательный отряд № 2, ездивший на АТТ. Проплутали одиннадцать часов, но не добрались до буровой вышки. На обратном пути въехали в зону трещин. АТТ провалился.