Дневники Клеопатры. Восхождение царицы

Небо потемнело, одна за другой начали появляться звезды. Через несколько мгновений край озера пропадет из виду и я уже не смогу определить, далеко ли я от берега. Вокруг меня еще виден белый ореол — мое белое одеяние, но это пока. Придет тьма, и никто не сможет добраться до меня, никто не увидит меня, никто не узнает, что я там…

Нужно было выбраться на безопасное место, пока я могла видеть, куда плыву. Однако вместо этого я медленно поворачивалась в теплой воде, радуясь ощущению невесомости. Невесомость, легкость — вот чего мне так не хватало! Я устала нести на себе бремя царства, устала от постоянной ноши, непосильной и для десяти человек. А ведь я хотела помочь Цезарю и разделить бремя его власти!

«Эта ноша слишком тяжела для одного человека, — говорила я. — Позволь мне помочь тебе».

Какая несусветная глупость! Куда мне, согнувшейся под тяжестью Египта, подставлять свои хрупкие плечи под бремя Цезаря — весь мир?

«Но тебе лишь двадцать два, — зазвучал в голове вкрадчивый голос. — И Египет не просто страна, но одна из самых больших и самых богатых в мире. К тому же с тех пор как ты взошла на престол, боги не жалуют Египет: наслали засуху, а теперь наводнение. Продолжают сказываться последствия войны…»

Усилием воли я заставила этот голос умолкнуть. Сильный находит новые силы, слабый подыскивает себе оправдание. Правда в том, что управлять любой страной — дело нелегкое. Даже у маленькой деревушки есть свои проблемы, и решать их приходится местному вождю. У правителя нет легких путей.

Внутри храма, стоявшего неподалеку, мелькнул свет. Зажигали факелы, пляшущий огонь отражался на воде. Толстые колонны из песчаника словно светились. Между колоннами двигались черные тени, и я даже на расстоянии почувствовала сладковатый запах камфорных благовоний. Жрецы готовили к ночи статую бога в святилище из полированного черного камня.

Я слышала и другие звуки — тревожные, поскольку мне было известно, кто их издает. Священные крокодилы. Их пруд находился на дальней стороне храма, за крепкой изгородью. Когда Нил поднимется еще выше, вода перельется через ограду и крокодилы найдут путь на свободу. Наверное, они возблагодарят Нил за неожиданный подарок судьбы.

Я бесшумно поплыла к дальней стороне озера, к противоположному ступенчатому спуску, уткнулась в каменную лестницу и села на ступеньку, позволявшую мне оставаться в воде. Страхи остались позади, затруднений с возвращением на сушу не предвиделось, и у меня пропало всякое желание покидать озеро. Я могла оставаться здесь, сколько заблагорассудится.

Когда я наконец поднялась по ступенькам, с моего тела струилась вода, как с тела дочери морского бога. Я успела сродниться с плотной водной стихией, и воздух стал казаться неестественно разреженным и холодным.

Впрочем, похоже, и на самом деле похолодало. Я поежилась: мне предстоял долгий путь пешком обратно в город, а я не захватила с собой накидку. В дневное время в Верхнем Египте жарко даже в хитоне из тончайшего полотна, а о верхней одежде и думать не хочется.

Впрочем, я почти радовалась этому холоду: теперь я поняла, каково тем моим подданным, которые по бедности не могут обзавестись теплой одеждой. Мне рассказывали, что некоторые семьи имеют один плащ на двоих: в холодную погоду его надевает тот из супругов, кому нужно выходить из дома. Как вам такое понравится? И это в Египте, в богатейшей стране мира! Надо полагать, участь бедняков в Риме и вовсе ужасна.

«Нет, — строго сказала я себе, — о Риме вспоминать нечего. И незачем. Рим далеко, и вряд ли я его увижу».

Теперь между рекой и священным озером осталась лишь узенькая тропа, да и по той растекалась влага. За время моего купания вода поднялась еще выше. Я выбралась из озера и направилась к сухому месту по лужам, словно ребенок, которому нет нужды думать ни о Риме, ни о дипломатических депешах.

Идиллия закончилась после моего возвращения в дом управляющего. Там меня уже поджидали писец Сененмут, местный законник Ипуи и глава этой области Мерерука. Видимо, за стенами самого вместительного в деревне дома эта компания не чувствовала себя уютно, поскольку они выбрались в сад, где при свете чадящей лампады играли в настольную игру «змея». При виде меня все трое подскочили.

Первым пришел в себя Мерерука.

— Плащ! — закричал он, призывая слуг. — Плащ для царицы! — И встревоженно закудахтал: — Что случилось? Неужели ты упала в Нил? — закудахтал встревоженный сановник.

Он явно испугался, как бы с царицей не приключилось что-то недоброе на подведомственной ему территории. Ведь за такой бедой неизбежно последует кара.

Я встряхнула влажными волосами и коротко ответила «нет», но потом решила рассказать им, как провела время.

— Вот, решила искупаться. Это было восхитительно — вода словно смыла все мои заботы.

— В темноте! — воскликнул Сененмут. — С крокодилами!

— Нет там крокодилов, — заверила я его. — Они по-прежнему за изгородью, хотя я слышала, как они плещутся.

— Где же тогда? — спросил Мерерука.