Дневники Льва Толстого

Понимание, Verstehen по традиции как включение всего. Сначала целое, оно целым понимается, потом отдельное, оно уже не понимается, а только…

Испытай, переживи связь как первичную данность — этика, таким образом, внутри этой психологии. Целое оказывается кроме того что данностью еще и целью и ценностью. Мы осмеливаемся вести отбор нужного-ненужного в поступках, впечатлениях (59).

Связь самодвижная, она имеет свою историю, интригу, переходит в отбор, упорядочение — вообще что-то будет интересное (60). Т. е. та исходная связь, Er-lebnis, знает, что делать с собой и делать вообще. Сам Дильтей действует агентом жизни через ее определенность в тематизированном им переживании.

Всякое познание есть расчленение первичной связи. Она же — телеология. Цель должна рассыпаться на шаги к ней, потому что она по определению еще не достигнута (61).

При таком телеологическом статусе связи конструирование связи в смысле выявления ее исходя из фактов — значило бы пройти мимо их сути, которая с самого начала в стремлении к цели. Нелепо наблюдением выискивать — повторим, об этом уже говорилось — смысл явлений души, когда та же наша цель, жизнь или ее спасение, исходно уже связала все факты, которые перед нами.

Почему вообще нужен анализ? Опять же такова структура жизни! Она прорыв к своему как цели, свое исходно дано как родное, и оно исходно же рассыпается на шаги к нему. Так муравей берет иголку, тащит и т. д. Целое (связь) присутствует в нем как сама жизнь. Как данность оно подлежит описанию, но как неприступная подлежит анализу (62).

Важно: связь (целое) анализируется не потому что в ней исходно есть состав, она сложена из частей, — нет она проста, — а потому что подойти к ее простоте непросто, нужны ступени. Анализ Дильтея поэтому собственно конструкция, но из органического начала, как жизнь сплетает себя вокруг своего же влечения к своему.

Без конструкций (63).

Закон развития — то же что связь, ее цельность. «Развитие имеет тенденцию к прочной связи». Эта связь — «душевный облик» (65). Он хороший по определению? По-видимому это сформировавшаяся душа.

8

24 октября 2000

На верхнем этаже всех конкретно образующихся связей у Дильтея — связь этих связей, «живая связь человеческой души», «связь в живом сознании». Вообще «душевная жизнь есть связь» (22)[28].

Через Дильтея здесь говорит европейская тысячелетняя традиция. Не в том дело что он по складу и установкам настроен на традиционное благо, не скептик и не нигилист. Ницше разоблачает платоническое и христианское благо, он говорит как скептик и нигилист ужасные вещи, но — из того же теплого дома европейской культуры. Она уникально сложилась и настроена на свое продолжение. Она продолжается через последовательность поступков.

Сказать «душевная жизнь есть связь» — укорененный в европейских традициях личный поступок Вильгельма Дильтея. Он дает обещание, беря на себя задачу обеспечить его, что наука, построенная на психологии как углублении в жизненную целость, и наука о духе, исходящая из первичной связности жизни, будет работать на продолжение успешного предприятия этой культуры. Это поступок и нравственное требование от уверенности, что Европа, школа личности, традиция духовности, язык культуры и воля продолжат Европу.

Дильтей участвует всем существом в обещании, которое он дает. Эта целость участия входит в дильтеевское понятие связи. Связь связей предполагает участие всего существа, волящего, говорящего, надвигающегося. И такое участие может быть само собой, без поступка?

Кто же инициатор поступка. Поступка завязывания связи. Дильтей этот вопрос не ставит. От кого начало, архе, принцип, власть? от человека? Если в Geisteswissenschaften это начало не ставится под вопрос, то в естественных науках и подавно. И там и там мы поставлены перед фактом связи, нам ее уже диктуют. Диктует воля? Ее не хватит для постоянства. Страсть? Она надежна пока длится.

Вспомним конец «Государства» Платона. Диктует любовь обещающая. Не себе обещающая — а красоте, драгоценности, тому, что прелестно и захватывает. Как поется в свадебной песне, «это вот моё». Не должен шокировать кажущийся захват в формулах «ты моя, ты мой»: смысл здесь не столько принадлежности, сколько открытия своего. В формулах «я твоя, я твой» тоже не столько отдача себя в частную собственность другому, сколько уверенное приглашение другому расшифровать свое, родное, собственное.