Дневники мотоциклиста. Часть Третья

«Разминулись в Гаване с солнцем. Оно пошло на запад, а мы полетели в другую сторону. Хотелось бы с ним ещё встретиться по прилету в Москву. А потом и в Че-Геваринске. Осталось только день в Москве проторчать, да ночь по аэропортам продержаться…» [206]

23.12.06, Суббота. День Семнадцатый

Москва, Шереметьево – Домодедово. «Уснуть и не проснуться!»

23 700 км пути

Серое грязное утро. Серые безрадостные лица. Одежда из камеры хранения тоже серая, тяжёлая и неудобная. Кто всю эту муку придумал?

(Но, грасьяс…)[207]

Глупые вопросы тёти у «рамки»:

– А бутылки у вас в заводской упаковке?

– Это РОН, дура!

(Пор фавор, рон 7 аньос…)

Мужик командировочный в одной из бесконечных пропускных очередей:

– Вы действительно полагаете, что кубинцы не работают?

(Подслушал, падла, наш конфиденциальный трёп на всю очередь)

– ИДИНАХ! Без тебя тошно!

(Но шаркс, но барракудс… Гуд кораллс, гуд сигарс, гуд чикас, эсо и эсо…)

Автомат кофейный проглотил 50 «деревянных» рублей и умер. Удары под дых не помогли. Пришлось пить в кафетерии такую же парашу уже за 200 рублей. Как, говорите, ЭТИ СЕРЫЕ ПЯТНА зовут ЭТУ ГАДОСТЬ: нес-ка-фе? НЕ-КО-ФЕ! Бр-р-р…

(Кафэ и лече рэпетирэ, пор фавор…)

100 километров по Кольцу до Домодедово. Где небо, где земля, не понятно – мир перевернулся: снега нет, всё кругом серо, слякотно и пронизывающе зябко. Несколько раз проехали один и тот же Мега-торговый центр. Попахивает Кафкой: «Падры, они нас по кругу возят. Хотят, чтоб мы окончательно свихнулись. На этом континенте скорби» [208].

Наш зайка-всезнайка Леопольд Гурыч поясняет, мол, таких Мега-комплексов на Кольце штук пять. Верим, но с трудом. Он, конечно, был в столице этой чуждой нам страны более одного раза. И вообще, слывёт в светских кругах человеком в высшей степени образованным: вилку держит исключительно в левой руке. А нож в правой. И даже употребляет походя в своей речи слово «портплед». И даже знает, как этим пледом от всего этого серого ужаса укрыться. Но от его разъяснений радости не больше. Хочется уснуть и больше не проснуться [209]! И открыть глаза, лишь почувствовав ласковый морской бриз в волосах и щекочущее щёки тепло родного Карибского солнца где-нибудь под Тринидадом…

(Куатро Буканеро и сэнисэра, пор фавор…)

Домодедово. «Уснуть и не проснуться», часть вторая

23 800 км пути

В город выходить не будем. Возьмём койки тут же в ДМД. И поскорей уснуть, чтобы больше не просыпаться. Падрэ Лео включил у себя в комнате телик и ушёл в душ. Чтоб даже из душа за последними событиями в мире следить… по каналу «Домашний»!

– ДедушкО, а чО так громкО-тО?

– А то улетите! – тонет в плеске воды.

Жалкие попытки скрасить ностальгическую хандру: пока один плещется в душе, другой умыкнул ради забавы из его комнаты телик (зная, что Эль Мучо Грандэ Кактус без телика даже в клозет не ходит). Но и они не скрашивают убийственной серости вокруг. Под вечер всё-таки вылезли из берлоги на предмет «ля пожрать»:

– А скажите, любезная тётечка: сколько стоит этот замечательный комплексный обед?

– И как ведь сказал: «замеча-ательный»!

– А ещё у нас на Кубе все друг другу улыбаются, называют Олями, и желают всем маньяны и пор фавор…

Домодедово. «Рукопись обрывается…»

Последние часы в ожидании последнего марш-броска. Пиво в баре. Не наша сэрбэса, а их глупейшее ПИ-ВО! Тётя за соседним столом (судя по годовым кольцам, ей лет 300). Ждёт у моря погоды. Уже сутки. Пиво уже не лезет. И эта мать туда же: пытается мимолетно перезнакомиться. Падры сбегают:

– Сторожи, а мы покурим. А то тут «но фумар». (Типа отмазались? Ага, щщщас!)

– Вы присмотрите за вещами? – это уже тётя мне. И унеслась вслед за кавалькадой улепетавших от неё же.

………