Дневники приемной матери ребенка из детского дома

Как только дочери «исполнилось семь лет», я взялась за прохождение школьной программы. Мы начали с первого класса и параллельно со школьной программой четвертого класса проходили дома программу первого, а потом второго и третьего классов по русскому языку. С математикой дело обстояло не так плохо, и я сконцентрировалась на грамотном письме и чтении. Как я уже отмечала, школьные навыки сформированы не были. Моя дочь писала левой рукой. Почерк был невыносимо коряв. При подобных нарушениях эмоционально-волевой сферы какой еще может быть почерк?!

Однако сложности были не только в том, что моя дочь писала буквы некрасиво. Одна из важных проблем была связана с отсутствием внутреннего контроля в принципе: и визуального, и аудиального, и кинестетического. Если моей дочери нужно было написать слово из трех букв, то она могла его написать некрасиво, но было понятно, что это за слово. Если в слове было больше трех букв, то слова не было вообще – был набор непонятных каракулей.

Таким образом, я понимала, что отставание в речевом развитии основано, во-первых, на отсутствии внутренней речи, с помощью которой ребенок не только сам себе диктует слово по буквам или по слогам, контролируя свое письмо, но и в принципе осуществляет самоконтроль и самоподдержку. Во-вторых, связь между визуальной, аудиальной и кинестетической системами восприятия не была сформирована, т. е. ее руки писали сами по себе, глаза во время письма смотрели непонятно на что, уши и рот тоже не помогали рукам писать. В-третьих, проблема усугублялась сильнейшим зажимом в области горла, из-за чего затруднялись и формирование навыков чтения, и сама речь. У моей дочери была очень хорошая аудиальная память. Но даже выучив стих наизусть, она не могла рассказать его так, чтобы получить положительную оценку, – она постоянно запиналась, сглатывала и поэтому делала огромные паузы: никакой поэзии в таком исполнении не было.

С сюсюканием и коверканием слов мы едва справились. Но на возрасте первоклассницы остановились. Влипли мы крепко. И я поняла, что начинать надо вообще с азов – с дыхания: пока мы не уберем ком обиды в горле, моя дочь не сможет нормально говорить и читать. А пока она не может говорить без сбоев, она не будет грамотно писать. Поэтому школьные трудности я также разделила на части. И для каждой части появились свои правила.

Этапы преодоления речевого регресса: дыхание. Итак, мы стали заниматься дыхательными практиками. В принципе, многие, даже взрослые люди дышат таким образом, что при вдохе живот втягивается, а при выдохе наполняется. Конечно, правильно дышать следует наоборот: при вдохе живот расширяется и наполняется воздухом, а при выдохе он втягивается. У моей дочери вдох был коротким, плечи при этом поднимались и зажимали горло. Воздух застревал на уровне горла и до живота вообще не доходил. Следовательно, живот в дыхании не участвовал. При таком коротком вдохе говорить длинно и гладко просто невозможно. Поэтому речь ее была прерывиста, звуки не дотягивались, не договаривались и не допевались. Усиленный нажим на первые слоги и «проглатывание» последних слогов (окончаний слов) – эта техника речи, чтения, пения кочевала от слова к слову. Естественно, такая внешняя речь не помогала ни работе над каждым словом при письме, ни нормальному согласованию падежей, окончаний и т. п.

После первых же попыток я поняла, что занятия дыхательными практиками не пошли. Моя дочь делала правильно первый вдох, но уже на втором плечи опять поднимались и дыхание глубже не проходило, а живот, как полагается при вдохе, не наполнялся воздухом. Дело в том, что ребенку трудно действовать только из одного абстрактного понимания, что дышать надо правильно. Нужно было найти поверх «надо» интересный смысл для правильного действия.

Ах, флейта, флейта – продолженье горла…

Проще говоря, ребенок будет упорно заниматься дыханием для чего-то – скажем, для того чтобы играть на флейте. С началом обучения игры на флейте дыхание изменилось. Учительница – молодая девушка – объяснила и показала, как нужно дышать, чтобы флейта звучала красиво и сильно. Сначала моя доченька тянула нотку на флейте на два счета. Это очень мало. Но мы занимались. Через несколько недель она вытянула нотку на три счета. При этом я тянула ноту на двенадцать-тринадцать счетов. Мой пример вдохновлял дочь. Мы вдвоем учили ноты и расположение пальцев на клапанах флейты, вдвоем учились дышать, – и это радовало нас и окрыляло. Сама флейта была окутана волшебством. А мы, играющие (это пока громко сказано – просто извлекающие из нее звуки), смотрели друг на друга сияющими глазами, особенно когда звуки получались чистыми и соответствовали октавам.