Дневники русской женщины

– Кто это сделал?

– Один врач.

– Но ведь это любому скульптору впору! Что вы за артистическая нация! – невольно воскликнула я.

Danet улыбался:

– Ты не то еще увидишь… Мы любим красоту.

Зало мало-помалу наполнялось народом. Зажгли все люстры и ярко осветили пеструю толпу – тут была «смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний». Египтяне, финикияне, средневековые монахи и пастушки Людовика XV, русский казак и адвокат, алхимик и Пьерро – пестрый поток наводнял залу…

Становилось жарко. Danet снял с меня плащ и унес его в раздевальню.

На несколько минут я осталась одна…

Вдруг я скорее угадала, чем узнала его… Он шел прямо на меня вдвоем с высоким красивым брюнетом, оба переодетые китайцами. Длинная коса смешно болталась сзади, так же как и длинное перо. Общий серьезный вид его и очки составляли странный контраст с пестрым костюмом.

Это он, – нет сомнения – это он!

Но нахлынувшая волна вновь прибывших подхватила и унесла их… Впервые в жизни находилась я на костюмированном балу. Голова кружилась от массы разнообразных впечатлений.

– А, наконец-то я нашел тебя, Lydia! – обнял меня Danet. – Пойдем в нашу ложу. Там я тебя оставлю, – ты посмотришь, а я пойду танцевать. – Он играл роль, как было условленно. И широким, видимым для всех жестом, но лишь едва дотрагиваясь до плеч – обнял меня и осторожно поцеловал в лоб.

Как это мило с его стороны, такая деликатность – подумала я.

– Вот стул, Lydia. Садись. Шарль, побудь с нею, – приказал Danet и исчез в толпе.

Рассеянно разговаривая с Шарлем, я искала в толпе его… пестрая, многоголовая, она шумным роем двигалась по зале, – и нелегко было в ней найти его.

У меня уже начинала кружиться голова и глаза устали от этого беспрерывно движущегося потока, как вдруг вновь мелькнули китайские костюмы. Это он! и я скользнула за ним, как тень, увлекая за собой недоумевающего Шарля, который никак понять не мог, зачем я вдруг оставила ложу.

– C’est pour m’amuser²⁵⁵, Charles, – уверяла я, смотря, не отрываясь, вперед.

Кругом веселье разгоралось… женщины – молодые, красивые, накрашенные – и все доступные.

Я начинала понимать, что это за бал… и к чувству радости при виде его примешивалось острое сострадание.

А он шел вперед все такой же серьезный и важный, – не обращая внимания на женщин…

– Зачем он пришел сюда, зачем? ведь он знает, что это за бал, и все-таки пошел… значит…

Я чувствовала, если только увижу, что он, как и все, развратничает с женщинами – я не вынесу этого… убью ее, его, себя…

Я задыхалась… рука инстинктивно искала какого-нибудь оружия, а его не было: я никогда не употребляю и не ношу его из принципа.

А теперь… о будь они прокляты эти принципы! шагу мы, русские, никуда без них ступить не можем!

Полина Декурсель. полуиспанка, прямо сказала мне, что в день свадьбы покупает себе кинжал и револьвер, чтобы убить мужа в случае измены. Она так рассуждает:

– Если я выйду замуж – не иначе как по любви. А если он изменит мне, то за мою разбитую жизнь – сам не должен жить.

Я люблю его… он должен быть лучше других… а если ничем не лучше, так пусть погибнет и он, и я сама.

Мозг мой горел, в глазах заходили красные круги…

И вдруг меня осенила блестящая мысль, именно блестящая, как когда-то Кларанс… Я вспомнила, как Шарль вместе с носовым платком и портмоне взял еще и большой перочинный нож и положил все это в карман, который кое-как приколол булавкой под тунику.

– Шарль, дайте мне, пожалуйста, носовой платок. Я своего не взяла, у меня кармана нет…

Я знала, что неловкий Шарль, вынимая платок, наверное выронит и нож… Так и вышло. Он выворотил весь карман, и на пол выпал и нож, и портмоне, и какие-то бумажки и кажется, даже… шпилька! Я наклонилась и, быстро подобрав нож, спрятала его в складки пеплума.

– Так вот как! вы приходите на бал точно в классы – с перочинным ножом – так не отдам же я его вам.

Смущенный Шарль оправдывался, возился с карманом и просил отдать нож. Я отказалась наотрез.

– В наказание оставлю его у себя до завтра. – А сама, под складками пеплума, потихоньку открыла его и сжала ручку. И странно: я сразу успокоилась, словно какая-то сила и твердость от него сообщилась мне.

Но два китайца шли все вдвоем. Danet разыскивал нас в толпе.

– Скоро полночь! пойдут процессии; пока очередь не дошла до нас – пойдем в ложу, Lydia, и посмотрим, – предложил он.

Чтобы он ничего не мог заподозрить, я тотчас же согласилась.

Мы с трудом нашли место у барьера ложи; она была переполнена.

Женщины – хорошенькие, веселые, в самых разнообразных костюмах – начиная от величавой египетской жрицы и кончая простой белой фланелевой туникой – рассыпались по ложе.

Вдруг одна из них, сидевшая рядом со мной, исчезла и через минуту вновь появилась в одной газовой тунике, уже без шелковой подкладки. Она спокойно прошлась по ложе. Две другие последовали ее примеру: тоже сняли подкладку своих туник и отнесли в угол ложи.