Дневники русской женщины

7 января. Однажды я подумала, что мне можно выйти замуж за старика, не моложе 67 лет, очень богатого, умного, образованного, тонкого эстетика, знатока всего изящного, который бы меня вполне понимал и относился бы скорее как отец, нежели муж. По-моему, с таким человеком можно рассчитывать на 10 лет полного счастья, а потом… пожалуй, мне больше и не надо. Счастье очень хрупко, и если выпадет его лет 10, – и этим человек должен быть доволен. Но… нет идеалов в наш век, о них можно лишь мечтать, – так и мне не найти моего идеала…

Это я говорю между прочим. В сущности же, я давно решила не выходить замуж за русского, а за француза.

Не говоря уже о франко-русских симпатиях, – мне еще недавно пришлось узнать из книги, что от браков с иностранцами, т. е. от смешанных, родятся наиболее умные дети. А ведь, как хотите, очень приятно иметь умных детей…

30 января. Я окончила читать дневник Марии Башкирцевой. Он не произвел на меня ни малейшего впечатления. Личность автора – в высшей степени несимпатична. Отыщите хотя одну привлекательную сторону ее характера, укажите искреннее, сердечное движение в этой книге! «Я» переливается на всех страницах тысячами оттенков, от мрачного до светлого и наоборот. Не понимаю, как могли заинтересоваться этим дневником за границей: Гладстон отозвался о нем, как об одном из величайших произведений конца этого века; другие превозносят эту книгу до небес, потому что в ней, будто бы, «весь отразился век, век нынешний, блестящий, но ничтожный», и Мария Б. была его самой типичной представительницей. Бедное XIX столетие! Оно отразилось в самолюбивом, слабом и безнравственном человеке! Неужели оно, подходя уже к концу, не заслужило более лучшего сравнения?.. М. Б-ва, конечно, искренна в своем дневнике, она рисует себя такой, какая она есть; ее нельзя назвать талантливой, даровитость – вот ее блеск; но чудовищен этот ужасный эгоизм под блестящей, прекрасной внешностью. Если дать прочесть эту книгу монаху, он скажет: «Заблудшая, несчастная душа», и, пожалуй, будет прав. Горько видеть, как увлекаются в наше время подобными книгами…

Вы не подумайте, что я пишу это от женской зависти. Мало ли на свете людей, более стоящих зависти! Я знаю, что в глубине души своей я, в сущности, тоже нездоровый человек, мое нравственное существо, с одной стороны, истерзано, измучено безобразной домашней жизнью, с другой – как-то разбрасывается в разные стороны. У меня никого нет… нет в целом мире человека, который мог быть мне другом, у которого я нашла бы себе поддержку. Но если судьба предоставляет идти одной по своей дороге – нужно ли, смею ли я жаловаться на одиночество? У меня есть книги, у меня есть разум, – вот кто может и должен быть моим другом. Надо заставить сердце молчать, тогда рассудок свободнее определяет.

Великий Боже, прости меня, помоги мне! Вот Они, Сын и Матерь Божий, единственные, небесные, высшие Существа, к Которым я могу прибегнуть, Которым я могу высказать всю бездну горя и бесконечное страдание, которыми переполнена душа моя. И мне только 18 лет! И в душной тюрьме, в четырех стенах, не видя людей, хоронить себя! Господи, спаси!

1 февраля. Мне кажется, что, если бы я попала с самых ранних лет к хорошему воспитателю и меня учили бы всему, что мне хотелось знать, надлежащим образом направляя мое умственное развитие, из меня вышло бы что-нибудь замечательное, и если бы в наше время для нас, женщин, мечтания о великих делах, служении обществу были бы осуществимы – я увлеклась бы ими… Но меня оставили без внимания, а действительная жизнь так однообразна, так притупляюще действует на нервы, что возможно сойти с ума, не находя себе удовлетворения… Я теперь изучаю немецкую и французскую литературу, играю сонаты Бетховена, читаю Гёте и Белинского, учусь латыни, занимаюсь рукоделием, хожу за обедню, за всенощную. И только? и больше ничего? Так знайте же, – ни-че-го! И это называется «жизнью»… Порой на меня находит дикая злоба: я недовольна тем, что родилась женщиной; при взгляде на меня никто не поверит, что эти строки принадлежат такому маленькому, тоненькому существу с девической улыбкой и открытым взглядом серых глаз…

10 февраля. Перечитывая дневник за последние дни, я вижу, что это ни более ни менее как отчаянный крик неудержимого горя. Я с виду спокойна, равнодушна и бесстрастна, в глубине души призывая на помощь все, что есть во мне христианского, стараясь «смириться». Вот чего стоит мне это бесстрастие! «Надо покориться!» – Надо?! Когда хочется видеть весь мир, знать все, когда мечтаешь до головокружения о будущем?! Я бросаю перо и падаю на колени перед иконой Божией Матери…