Дневники склейщика чашек

— А что же ты молчал-то? — подпрыгнув на попе, девушка так резко повернулась к Герасиму всем корпусом, что чуть не слетела с диванчика, — скромник, тоже мне!

— Не вертись так, Клёпа. Ты мне в мебели дыру протрёшь. Не скромник, а занятой человек. В коробках всё, разобрать не успел. Собирался на днях, начал даже, но вот, что-то руки не доходят.

— Лентяй! А где коробки?

— Не угомонишься, да?

— Не-а!

— Муратик, не отказывай девушке. Как говорят на родине моего деда: «Кто спорит с женщиной — сокращает своё долголетие».

— Ладно, — вздохнул Герасим, — не будем сокращать долголетие. Вон, там, в комнате — он кивнул на запертую дверь рядом с кухней, — есть пара коробок. Можешь посмотреть.

Ванька сорвалась с места, как будто услышала выстрел стартового пистолета.

— Стой! Телефон возьми с собой.

— Зачем? Боишься, что я там заблужусь?

— Кто знает, — промурлыкал Алишер, — кто знает!

— Боюсь, что ты ничего не увидишь без света, которого там нет. А в телефоне у тебя фонарик.

Тяжелая деревянная дверь открылась без скрипа и, так же тихо закрылась за ванькиной спиной. Зеленоватый луч заметался из угла в угол, выхватывая из темноты фрагменты обстановки: письменный стол, кровать, пару стульев и коробки. Обычные картонные коробки, которые подбирают на задворках магазинов, чтобы сложить вещи для переезда. Ими было завалено всё. Большинство были заклеены скотчем, но некоторые уже раскрыты. Ванька направила свет на ближайшую к ней. Там лежали куклы. Такие как та, что она видела во время первой своей примерки, только одетые.

— Пандоры, — прошептала Ванька, осторожно вытащила одну из середины и усадила на край стола.

Кукла была наряжена в костюм тореадора. Короткая куртка с галунами, широкий пояс и шапочка, чудом державшаяся на кукольной головке.

— Привет! — улыбнулась девушка и потащила на свет вторую.

Это оказался, явно, соотечественник в косоворотке и заправленных в смолянисто-чёрные сапоги штанах.

В следующей коробке жались друг к дружке чопорные дамы в длинных юбках и строгих однотонных блузах. Из другой торчали головы в высоких колпаках с вуалями. Из-за этих колпаков их и пришлось, наверно, упаковать «стоя».

В свете фонарика, как на экране старого проектора, возникали персонажи, узнаваемые и не очень. Чёрные и белые лебеди соседствовали с мальчишкой в пионерском галстуке, Дон Кихот с мужчинами в сюртуках и цилиндрах, Снегурочка — с чёрным котом, играющем на балалайке.

Ванька медленно двигалась по узкому проходу. Некоторых кукол брала в руки, и они, как будто просыпаясь, вздрагивали, взбалтывали подвижными конечностями и снова замирали, обвиснув, безучастные и немые. Было в них что-то жутковатое и, в тоже время притягательное, как в страшной сказке. «Уснувшие души», — вспомнила она фразу из расшифрованного накануне отрывка дневника.

— Как же там было?

«Есть такие места, ничем на первый взгляд не примечательные, в которых, непонятным для меня образом, ощущается зыбкость сущего. Словно материя и время истончаются и, ещё не рвутся, но уже колышутся, как занавесы, прикрывающие открытые окна, сквозь которые готова прорваться другая реальность. И воздух там странно вздыхает, будто уснувшие души перед пробуждением».

— Уснувшие души…, — повторила она и двинулась дальше.

Несколько кукол, выпавшие из опрокинутой коробки лежали на диване. На них были стилизованные полицейские мундиры. Ванька хихикнула, представив нынешних полицейских в трикотажных колготках. Одна из фигурок свалилась на пол. Ванька наклонилась, подняла её и осветила фонариком. На ней ничего не было, кроме голубой рубашки, застёгнутой на все пуговицы.

Веселье на кухне было в самом разгаре. Алишер, под аккомпанемент импровизированных перкуссий, пел что-то из «Битлз». У него оказался не сильный, но приятный тенорок, так что Ванька от души поаплодировала вместе со всеми.

— Ну, как, Клёпа? Налюбовалась?

— Ага! Ты Карабас Барабас какой-то!

— Что вы, многоуважаемая наша Анна Андреевна! — лысина гостя из розовой давно превратилась в ярко-малиновую, — наш Герасим Михайлович скорее похож на папу Карло!

— Папа Карло — тоже ничего! Будешь на папу Карло отзываться?

— Вот что, Буратина ты наша, не пора ли тебе домой?

— А ты всегда гостей так выгоняешь? — попробовала возмутиться Ванька, но, взглянув на часы, поняла, что действительно засиделась.

— Не всех! Только самых маленьких. Пойдём, провожу.

— Да, не надо, я сама.

— Как можно, дорогая, чтобы трое джентльменов отпустили даму поздним вечером одну?!

— Можно, можно! Тем более что идти даме только через дворик до улицы. Там даму будет ждать специально поданный кабриолет.

— Стой! — Гера стукнул себя по лбу.

То есть хотел стукнуть по лбу, но слегка промахнулся, попал в бровь и теперь слегка морщился от досады.