Дневники св. Николая Японского. Том II

Был доктор Черевков с «Манчжура», автор статей об Японии в Вестнике Европы, — плохих компиляций из иностранных источников; приходил спросить, каковы его статьи; к сожалению, это было время занятия моего переводом; я сказал ему только, что произношение имен неправильно. «Ужели „шогун“ (сёгун) не правильно?» — «Какофония! У японцев нет ,,ш“». — «Как же исправить?» — говорит. «Очень просто», — посоветовал ему я, — «посадить около себя японца и записать имена так, как он их произнесет». — Больше Черевков видел на моем лице отпечаток недосуга, а дальше виднелся ему Накай за столом с раскрытыми книгами и был настолько догадлив, что распрощался. Если человек хочет поговорить долго и серьезно, отчего не узнает наперед, когда для этого прийти. Нет ничего хуже, как отрываться от заповедного дела для болтовни. Пришел бы часа в три–четыре, когда свободен.

3/15 сентября. Воскресенье.

За литургией были члены Удельной экспедиции Клинген Иван Николаевич и Снежков Григорий Григорьевич. После обедали у меня с о. Сергием. Разговор затянулся до четырех часов, после чего о. Сергий показал им Миссию в подробностях. Клинген расспрашивал про Миссию, начало ее и прочее и делал наброски в своей записной книжке; я увлекся воспоминаниями и охотно болтал, после чего, однако, всегда бывает как–то пусто и холодно на душе; должно быть, от непривычки к подобного рода разговорам; очень уж мало интересующихся делами Миссии; вечно приходится быть одиноким со своими мечтами и мыслями; а коли пробьешь это душевное сокровище, то вот и чувствуется какое–то недовольство и как бы укор. Тоже — своего рода духовное уродство от обстоятельств и среды…

Бедная девочка — злонравная Ниицума — захворала, кажется, не столько от физических причин, сколько от душевного перелома. Все с нею обращаются хорошо — и товарки, и учительницы, — все ласковы, добры, все только говорят ей на ее злые выходки «да разве ж лучше быть злою, чем доброю? Рассуди сама». И она своим маленьким умишком не могла не рассудить, что нехорошо быть злою, когда все–все добры к ней, все восемьдесят учениц и все наставницы, — никто не отвечает ей ни бранью, ни чем злым на ее выходки, а только изумляются и спрашивают: «Да разве это хорошо?» Она загрустила в этой непривычной ей атмосфере и слегла, а теперь в тифе. Если перенесет, то, вероятно, и душевно совсем переменится.

4/16 сентября 1895. Понедельник.

Перевод идет очень медленно: едва до двенадцатой главы от Матфея добрались; а двинуть скорей нет никакой возможности: человека нет. Накай с такою неохотою и так медленно работает, что я едва выношу; на всяком шагу — думает, думает и готов в бесконечность думать и молчать, пока не скажешь ему: «Ну, что же?», «Как лучше?», и не побудишь так или иначе установить выражение. Хорошо бы заниматься и после обеда, от двух до пяти, но куда! И думать нельзя упоминать — заквохчет и надуется только, если сказать; не раз уже говорено было. Но где взять человека живее и деятельнее? В Церкви положительно нет. Из язычников? Быть может, и придется обратиться к этому источнику! Не пощадил бы жалованья, только найти бы человека, какого желательно.

Из Оосака о. Сергий Судзуки пишет по–русски — в первый раз от него русское письмо — описывает свою поездку в Какогава напутствовать христианку, которая умирает от чахотки, будучи всего двадцати лет; муж–де и весь дом так бедны, что поездка была на мой счет; впрочем, христиане там собрали ему дорожных пятьдесят сен.

5/17 сентября 1895. Вторник.

Приходил молодой чиновник Министерства Финансов, недавно крестившийся, и говорит:

— Вызываю из Синано отца, которому шестьдесят четыре года, мать, которой пятьдесят шесть лет, чтобы они здесь научились вере и крестились.

— Очень хорошо делаете. Господь да поможет вам поставить скорее ваших стариков на путь спасения!

— С ними прибудет и брат мой, лет двадцати, глухонемой и идиот. И его желалось бы сделать христианином. Можно ли?

— Конечно. К Спасителю приводили таких, и Он, по вере приводивших, исцелял их. Ваш брат также может удостоиться исцеления, если вера ваша и родителей будет такая же, как у приводивших к Спасителю. Но если бы и не случилось этого, ваш брат крещеный так же, как крестятся дети по вере родителей, будет очищен от первородного греха и сделается сыном Царствия Божия.

Чиновник перекрестился и поблагодарил.

— Еще есть у меня двоюродная сестра, тридцати двух лет, разведенная с мужем. Не можете ли взять ее в Миссию на какую–нибудь службу?

— Я скажу начальнице Женской школы, чтобы она испытала вашу сестру и посмотрела, не годится ли на какую–нибудь службу при школе.

— Есть у нас долги, которые нужно уплатить; для того я хочу продать землю, где теперь живет отец, в деревне, близ Нагано. Ходил я с предложением этой покупки в здешние банки, не покупают, — Не одолжите ли вы мне сумму денег для очистки долгов, взяв в залог землю?

— Этого не могу, и всякими подобными сделками даже запрещено мне заниматься.