Дневники св. Николая Японского. Том II

О. Сакурай, между прочим, сегодня дополнил и оживил в моей памяти судьбу Текусы Хагивара. Текуса — старшая дочь нашего благочестивого священника, покойного о. Иоанна Сакай; была когда–то украшением Женской школы; потом жила благочестиво при матери в Хакодате, учительствуя в тамошней Миссийской школе. Думала она навсегда посвятить себя Богу. Катихизатор Павел Мацумото увлекся ею и очень хотел сделать ее спутницею жизни, но никак не добился того: плачем крайнего нежелания отвечала Текуса на все его домогательства. Но не выдержала она, когда посватался за нее один из лучших хакодатских докторов, Хагивара, уроженец провинции Синано. Вышла — за язычника с надеждою обратить его в христианство. Когда четыре года тому назад я был в Хакодате, то видел Текусу уже важной молодой барыней, хозяйкой большого дома; мужа тоже видел, и он, смеясь, обещался заняться христианством на мои убеждения ему. Из Хакодате он перешел врачом к ссыльным недалеко от Саппоро, на жалованье девяносто ен в месяц от правительства. В прошлом году был позван однажды к больному, он посетил его и, возвращаясь верхом на лошади мимо озера, увидел на нем много дичи и захотел поохотиться. Оставив лошадь у хижины, близ озера, и взяв там ружье, он пошел и выстрелил по стаду уток; одна упала среди озера. Чтобы достать ее, Хагивара разделся, поплыл к ней и утонул! Текуса имела уже от него дитя и была беременна другим. Муж не успел припасти ничего для семьи, успев лишь раплатиться с кое–какими долгами; так Текуса и осталась бедною, ничего не имеющею вдовою с двумя детьми и с отцом мужа вдобавок, который успел приехать к мужу на прожитье, но которому уже вернуться некуда, ибо крайне беден, к тому же и обиженный природою идиот. Просили меня в прошлом году взять Текусу на какую–нибудь службу Церкви; но как же ее взять, семьей связанную по рукам и ногам! Живет она ныне, по–прежнему, в Хакодатском стане Миссии с матерью; в содержании же ей помогает врач Готоо, младший брат ее матери — первый врач ныне в Хакодате.

13/25 сентября 1895. Среда.

О. Симеон Мии пишет, что в Сонобе освятил построенный христианами церковный дом. Христиане очень усердны, но новых слушателей нет; один полицейский, родом из Фукуока на Киусю, только и слушает учение. На проповеди о. Мии было человек пятьдесят язычников, но слушали стоя у дома — никого не дозвались войти и сесть на циновки, так что о. Мии сам называет свою проповедь «проповедью в пустыне». В Миядзу пять новых слушателей; христиане также тверды в вере. В Таиза даже христиане как будто оживились, все исповедались и приобщились святых тайн и просили, чтобы катихизатор из Миядзу непременно чрез месяц посещал их и оставался на несколько дней для проповеди, что и вменено катихизатору в непременную обязанность и даны дорожные, ибо от Миядзу до Таиза десять ри. — В Кёото у катихизатора Анания Таисии есть два новых слушателя.

В отсутствие о. Мии из Кёото некто в приличном иностранном платье является в церковный дом, называет себя «православным христианином из Хамамацу Дмитрием Немото, воспитанником Императорского университета, главным переводчиком с английского, служившим при дай–хон–ей во время Японско–Китайской войны». Его любезно приняли, и жил он несколько дней в молитвенном доме. По возвращении о. Симеон нашел, что этот Немото ни слова не знает по–английски и оказывается обманщиком; он велел ему тотчас же оставить церковный дом; после оказалось еще, что как раз «в этот вечер, когда прогнали его, он имел злое намерение обокрасть церковный дом» и живущего в нем катихизатора Такай. О. Мии, описывая все это, называет «смешною историею», скорее — «грустная».

На всенощной сегодня, пред праздником Воздвижения ирмосы пели так дурно, что измучили. Ирмосы оказываются только что положенными на ноты, и довольно неудачно, пропеты были всего раз на спевке. По окончании службы, во время проповеди диакона Якова Мацуда, призвал в алтарь регентов Обара и Кису и запретил им вперед петь ирмосы еще не разученные; говорил, чтобы на классах пения не пели вечно «вага тамасия» и прочее, что все знают на память, а именно разучивали вновь написанные ирмосы и прочее.

14/26 сентября 1895. Четверг.

Воздвижение.

После литургии столик с крестом в цветах был выставлен пред амвон, и там было целование его; священник, стоя около, раздавал антидор.

Мать катихизатора Павла Косуги с сестрой жены его приходили просить, чтобы Косуги перевести на службу из Миязаки на Киусу, в Токио. Сказав, чтобы приготовили просьбу о сем к Собору будущего года; теперь же никак нельзя перевести. Собор, быть может, исполнит.