Дневники св. Николая Японского. Том V

После обеда, с двух часов, был в городе у знаменитого доктора, старика Тоцука Бункай. Иоанн Нода, врач с Сюзендзи, ученик его, говорил ему о христианской вере, и он будто бы расположен к ней, что меня и вызвало побыть у него. Он сам назначил время и звал. Принял очень любезно и заговорил — о Конфуции! Когда я жил в Хокодате, больше тридцати лет тому назад и читал Конфуция, то обмолвился каким–то толкованием собственного изобретения на какой–то стих Конфуция; это дошло до ушей Тоцука, ему понравилось, и вот он начал с сего припоминания. Я сказал ему, что забыл все это и вот уже тридцать лет, как у меня одно дело и одна забота — проповедь Христова учения. Думал, говоря это, что тотчас же можно приступить к катихизации. Куда! Пришлось переговорить и о Путятине — по поводу столовых часов, подаренных им в Нагасаки Абе бунго–но ками, а сим о. Тоцука — Часы сии стоят тут же, и о Дзинму, и о том, откуда японский народ, и Бог весть еще о чем, пока настоятельно свернул и на веру, но нить речи постоянно ускользала у меня, ибо слушатель к каждому слову придирался, чтобы заговорить о другом. Словом, двухчасовая беседа — совсем бесплодная! Человек «золотой средины» (Конфуциево); высший мир для него не существует, хотя и низший тоже чужд ему — по–своему он добродетелен. — По возвращении домой послал ему несколько вероучительных книг, но, вероятно, от них будет такая же польза, как от моего визита.

24 августа/6 сентября 1900. Четверг.

О. Симеон Мии пишет, что сосед землю продает: 10–го сентября будет совершена купчая. Зданий своих он не хочет взять ни за какую сумму (что я предлагал), некуда перенести. Итак, у нас будет не четыре, а вероятно, шесть домов по бокам храма, на пользу служащих Церкви в Кёото.

25 августа/7 сентября 1900. Пятница.

Заштатный священник Иоанн Оно, из Кёото, пишет, что он готов отправиться по поручению, которое я предлагал ему, будучи в Кёото, — убеждать христиан содержать своих служащих Церкви, и находит это время удобным для городских Церквей прихода о. Сасагава, куда, как в более давние и многоплодные Церкви, намерен прежде всего отправиться. Я послал ему на дорогу до Токио.

26 августа/8 сентября 1900. Суббота.

От о. Петра Ямагаки из Хакодате опять письмо с жалобой, что уже оба катихизатора — Обара и Моки — вооружены против него: требуют, чтобы он «или в один месяц управил Церковь, или просился вон из Хакодате, иначе–де они уйдут из Хакодате». Славно пьесу по нотам разыгрывают мучители Церкви, стараются все проделать то, что случилось в прошлом году в Одаварской Церкви. От меня было внушение о. Петру Кано (секретное) подать прошение о выводе его из Одавара: ныне стараются принудить о. Петра Ямагаки подать подобное прошение. Я говорил недовольным выводом о. Петра Кано из Одавара, что «не управил он Церкви за год, поэтому выводится (согласно его прошению)»; ныне требуют от о. Петра Ямагаки исправления Церкви (которую сами же для того и мутят, чтобы выжить о. Петра), или выхода его вон. Кто капельмейстер? Ужели о. Павел Савабе? А без него как бы хакодатские мутители узнали одаварские подробности? Удзие на него же ссылался мне. Так или иначе, но этот неугомонный мутитель Удзие и злобный Евграф Кураока — поистине дрянной человек, ибо рожден и воспитан в Церкви и на церковные средства не только он, но и вся его родня, даже жена его воспитана Церковью, и никто так не поносит Церковь, никто столько не вредит ей в Хакодате, как он, — эти враги христианского церковного мира успели оболванить недалеких этих юнцов–катихизаторов — Обара и Моки. Написал я им длинное увещевание по сему поводу, в дополнение к письму от второго числа, которое еще не получено было ими в то время, когда о. Петр писал настоящее свое письмо. — Во всяком случае, о. Петр Ямагаки ни за что не будет выведен из Хакодате. Дать волю этим мерзавцам, Удзие и Евграфу Кураока, делать что хотят в Церкви, избави Бог!

Послание в десять листов от катихизатора Тимофея Ирино из Оосака с описанием его истории с девочкой одиннадцати лет (тринадцать по счету, в действительности одиннадцать с месяцами). Что за дурачье там, начиная с о. Сергия и катихизатора Фомы Танака до родителей этого ребенка! Ни на йоту ничего серьезного, и мучают бедного Ирино! По прочтении письма я тотчас же написал о. Сергию прислать сюда Ирино для служения в Церкви Карасуяма.

Жена Ильи Яци, катихизатора в Исиномаки, бежала из здешней Женской школы неизвестно почему, и теперь неизвестно где. Отец ее и Яци — оба в горе по сему; но помочь, кажется, нечем. Впрочем, нельзя допустить и развода, о котором опять заговаривает Яци; дело все еще не выходит из пределов семейного разлада, который права на развод не дает.

27 августа/9 сентября 1900. Воскресенье.