Дневники Трюса

«…Сяду. Потом буду час дрожать, час плакать, час спать, час играть в буриме сам с собой, — составлял Трюс стратегический план. — Кажется так. Потом опять: час дрожу, час плачу и опять плачу-дрожу».

— Ну-с. Ну-с, подведем итоги спустя часов пять, по истечении отпущенного на опыт времени, — включился Быдловатый. — На святую Терезу вы не похожи. На себя — тоже. Дунаю, в действительности вы вели бы себя несколько иначе. Значит, ваша фантазия работает не лучшим образом. Откровенно сказать, мы скучали. Потом изображать себя считается детской забавой. Святой из вас пока никакой, — учил Быдловатый. — Пока человек ни на кого не похож, даже на самого себя, он ни на что не годен. И не забудьте, что у нас курс сравнительного богословия. Позвольте подсказать вам правильные ходы.

— У нас сомнения по поводу способа сдирания кожи со святого Аскольда. Одни считают, сначала брали пробу со спины, и одновременно делался надрез на голенях. По мнению других, кожу сдирали сразу с обеих лопаток, а надрез делался не на голени, а на бедре. Ваша задача: перевоплотиться в Аскольда, довести изображение до степени реальности. Ваша задача — представить, будто вам действительно сдирают кожу: потеть, кричать и напрягать мышцы. Вы похожи на писателя, а настоящий писатель пишет не на бумаге, а на собственной коже, из собственной кожи его письмена, только тогда они чего-то стоят… Опыт пойдет вам на пользу, вам и науке, и, быть может, вы напишете хороший роман. Адье, мон шер. Вот Четьи-Минеи за дужлай (июнь). Там вы найдете описание процедуры св. Аскольда. До завтра. Начнем в 16.00. Советую, — отечески добавил Блудоватый, — не сможете вжиться в Аскольда, прибегните к методу, называемому у нас ауто-аллегорика. Представьте, будто ваша жизнь есть медленное сдирание кожи, что с вас дерут кожу шкуродеры-ближние. Изображая себя, вы, таким образом, приближаетесь к Аскольду, и наоборот.

— Аскольдова могила… — взгляд Трюса скользнул по кушетке. Трюс пришел в инквизиторскую в 15.55.

— Вы всю ночь не спали, вижу по глазам. Не тревожьтесь. Ни о чем не думайте. Мы позаботимся обо всем сами. Проба святого Аскольда 14-05-блиц. Начали.

Трюса уложили на кушетку, Блудоватый подошел.

— Меня тошнит, — сказал Трюс.

— Ничего-ничего, так и должно. У Аскольда даже начались спазмы. Сейчас всё пройдет. Сестра, сделайте укол. Учтите, Трюс. Нам нужна имитация, не уступающая действительности, иначе мы не можем ручаться за достоверность опыта; сравнительное богословие — точная наука. Пока всё идет хорошо.

Что-то екнуло в воздухе, Эн спиной почувствовал движение за своей головой, видно, Блудоватый сделал какой-то знак рукой.

— А-а-а!!! — завопил на всю Санта Йохо дель Космо Эн. — А-а-а!!! — Жгло, рвало, щемило и нестерпимо тошнило Трюса. — Ой, мамочка, ой-ой-ой-ой-ой…

С Трюса сдирали кожу под местным наркозом…

— Познакомимся. Боб, кабалист, — нежно говорил Трюсу его новый друг, духовно-спортивный парень лет 30 в белом халате. Трюс лежал в палате забинтованный с головы до ног, и с ним говорил человек:

— Я приехал специально из Парижа послушать курс проф. Быль де Е. («Быловатый?» — пронеслось у Трюса). Я занимаюсь кабалой. А карате — мое хобби. Когда вы поправитесь, Трюс, я обучу вас карате, и вы никого на свете не будете бояться. Я подружился с вашим милым лицом. Все эти две недели, пока вы не приходили в себя, я ухаживал за вами и вел научный дневник.

— Вас подослал проф. Быдль де Е, э… — и Трюс упал в легкий обморок.

— Что вы! Я по личной инициативе. Вы мне симпатичны, и я вызвался посидеть с вами, мне вас жаль, я вас люблю, Трюс. Когда вы поправитесь, станем лучшими друзьями. Я куплю билеты, и мы объедем с вами всю Европу за полцены, я ведь студент. («Неужели я когда-нибудь не один буду ездить в поездах?» — хватило сил подумать Трюсу. — Вот почему я здесь в тюрьме, почему с меня сдирали кожу, иначе было не избавиться мне от кошмара прежней жизни…»).

— Аскольд, — нежно говорил Боб. — Вы теперь посвященный. Сдирание кожи есть европейский обряд инициации татуировкой. Теперь вы пожраны духом Йиха-йох-ох, и теперь вы свой.

— Кому?

— Мне… хотя бы мне. Вам этого мало? — обаятельно работал Боб.

— Конечно нет, достаточно, — смиренно ответил Эн.

— Ну, поспите, милый. Вам нельзя разговаривать больше двух минут. — И Боб погрузил Энна в глубокий сон несколькими гипнотическими пассами.

Блудливый сосредоточенно смотрел на биллиардный кий.

— Любите биллиард? А зря. Человеческая душа — как биллиардный шар. Пока не затолкнешь в лузу, нет покоя ни тебе, ни ей. Все что-то катится по биллиардному полю, толкается, трется и опять откатывается прочь…

В Блудоватом сразу ощущался фюрер масс. В темные времена такие выползают на вершины пирамид, и — карающая плаха нам! сами виноваты! — идут войны, парады, сумерки черного ига.

Приходит. Играет партию с самим собой (считай — вся мировая история), растолкал шары по лузам, перессорил между собой, бросил кий на пустое поле и ушел. Эй там, ангелы небесные, включайте апокалипсис, человека нет.