Дни черного солнца

Теврил сделал едва заметный жест, и главные двери зала распахнулись. Вошел другой слуга. Он нес нечто, мгновенно привлекшее мой взгляд, ибо оно сияло так же ярко, как и все остальное в этом насыщенном магией месте. Только, в отличие от пола и стен, предмет в руках у слуги испускал веселый розовый свет. Это был небольшой резиновый мячик – ребенку впору играть.

Теврил взял его у слуги и проговорил:

– Моя кузина забыла не только о том, что Блистательный Итемпас более не царствует над богами. Она забыла еще и о том, что Арамери теперь повинуются нескольким хозяевам, а не одному, как в прежние времена. Мир меняется; нам приходится меняться вместе с ним – либо погибнуть. Быть может, прослышав об участи Серимн, многие мои чистокровные кузены освежат свою память…

Он разжал пальцы, и розовый мячик выпал из руки. Отскочил от пола у трона. Лорд поймал его в воздухе. И еще дважды уронил на пол.

Перед ним возник мальчик. Я ахнула, тотчас узнав его. Это был Сиэй, бог-дитя, тот, что когда-то порывался запинать Солнышко до смерти. Сиэй Плутишка, пребывавший некогда в рабстве у Арамери.

– Что еще? – спросил он раздраженно.

Мельком оглянулся на меня, услышав, как я ахнула, и отвернулся, не переменившись в лице. Я стала молиться сразу всем богам, чтобы он меня не узнал. Хотя надежды на это не было почти никакой, ведь рядом со мной стоял Солнышко.

Теврил почтительно наклонил голову.

– Вот одна из убийц твоих родичей, лорд Сиэй, – сказал он, указывая на Серимн.

Сиэй обернулся к ней, поднимая брови:

– А я ее помню! Декарте она была троюродной племянницей или что-то вроде того. Съехала много лет назад… – И на его лице возникла кривая улыбка, плохо соответствовавшая детским чертам. – Ух ты, Теврил! Язык?!

Теврил отдал розовый мячик слуге. Тот с поклоном взял его и унес.

– Кое-кто в семье полагает, будто я… слишком мягок. – Он пожал плечами. – Мне показалось, наглядный пример не повредит.

– Вижу. – Сиэй вприпрыжку одолел два шага и остановился перед Серимн, впрочем, я заметила, как брезгливо он обошел кровь, темным пятном растекшуюся на полу. – То, что ее поймали, уже хорошо, но я как-то не думаю, чтобы Наха вернул солнце, пока вы не отловите демона. Как у вас с этим?

– Пока он не пойман, – сказал Теврил. – Мы ищем его.

Серимн издала звук, от которого у меня на коже встали дыбом мелкие волоски. Я ощутила ее внимание и увидела, как она с усилием подалась в мою сторону и снова издала этот звук. Слов, которые она старалась произнести, разобрать было невозможно, я даже не была уверена, что она вправду пыталась заговорить, но я все равно поняла: она хотела указать Сиэю на меня. «Вот демон!» – сказала бы она, если бы могла.

Но Теврил уже позаботился, чтобы она никому не выдала моей тайны. Даже богам.

Сиэй вздохнул, наблюдая за попытками Серимн.

– Не знаю и знать не хочу, что ты там силишься вякнуть, – сказал он.

Серимн притихла, глядя на него с каким-то новым и очень мрачным предчувствием. А Сиэй продолжал:

– И мой отец не пожелает этого знать. Я бы на твоем месте только молился, чтобы на него не напало… творческое настроение!

И он махнул рукой. Этак лениво, небрежно… Возможно, только я увидела поток могущественной энергии, черным пламенем вырвавшейся из этой руки. Она свернулась в воздухе, точно змея, потом устремилась вперед и поглотила Серимн… Когда она исчезла, Серимн нигде больше не было видно.

Потом Сиэй повернулся к нам с Солнышком.

– Так ты еще с ним! – сказал он мне.

Я как-то очень остро почувствовала свою руку, сжимавшую ладонь Солнышка.

– Да, – ответила я и подняла подбородок. – Теперь я знаю, кто он такой.

– В самом деле? – Взгляд Сиэя метнулся к Солнышку. Задержался. – Знаешь, как-то я сомневаюсь в этом, смертная девочка. Даже его дети толком не знают больше, кто он такой.

– Я сказала, что теперь знаю его, – проговорила я с некоторым раздражением.

Я никогда не терпела покровительственного отношения, от кого бы оно ни исходило, а уж за прошедшие несколько недель я навидалась и натерпелась такого, что капризы богорожденного смутить меня уже не могли.

– Я не знаю, каков он был раньше. Той личности больше нет; он прежний умер в день, когда убил Энефу. Это все, что осталось!

И я дернула головой в сторону Солнышка. Его ладонь обмякла в моей, – вероятно, он ничего подобного не ожидал.

– Верно тебе скажу, осталось не много. Иногда я сама готова его до потери сознания запинать. Но чем больше я его узнаю, тем больше убеждаюсь: он не настолько безнадежен, как всем вам, по-моему, кажется!

Какое-то мгновение Сиэй молча смотрел на меня… Впрочем, он быстро оправился.

– Ничего ты об этом не знаешь! – Мальчик-бог сжал кулачки: вот сейчас ногами затопает. – Он мою маму убил! Мы все в тот день умерли! И это он нас убил! Нам что, об этом забыть?

– Нет, – сказала я.

Я ничего не могла поделать с собой: мне было жаль его. Я ведь знала, каково это – пережить потерю родителя, противоречащую здравому смыслу.

– Конечно, вы не можете забыть. Но… – тут я подняла руку Солнышка, – …посмотри же на него! По-твоему, он провел столетия в самодовольном злорадстве?

Сиэй надул губы: