Дни яблок

Ветер, оказавшийся вместе со мной в комнате, вдруг ожил и ухватил меня крепко. К дверке потянул. Задумал выдуть вон. Однако, кроме меня, не двигался ни один предмет. Пряничная дверь, распахнутая, словно зев, ждала только одного, казалось…

Из коридора прибежали сначала кошка, потом сова — кошка тут же взвыла и укрылась надёжно — под диваном.

— Ты похожа на гарпию, — радостно сказал я. — Только корявую!

Совы Стиксы коснулась магия зеркала, по всей видимости. Или кровь — моя, ей отданная, как сотворенной, но нерожденной, откликнулась на слово… Или стояла слишком близко, к хищницу, например… Она заметно подросла, стала больше походить на сову, однако на очень странную — будто к птичьему телу приставили кошачью голову — с синими глазами.

— Я… я… — продолжила Сова, отчаянно борясь со сквозняком — иду с тобой… Майстер. Ведь так боюсь за тебя… Очень ты ведомый мальчик.

Я хотел ответить полупряничному созданию всё и даже сверх того, но вихрь увлёк. Мы заскользили по внезапно наклонному полу, прямо в маленькую пряничную дверь. Она росла на глазах и спустя минуту поглотила нас и окружила тёплой тьмой. Темнота пахла приятно — цедрой и ванилью… Бессмысленно противиться подобному, ведь вкусно.

XXVIII

Я только память их, могильный камень, сад.

… Ребёнок, рождённый в «колокольные» часы: три, шесть, девять, двенадцать, — когда бьёт церковный колокол, будет обладать тайновидением. Против него бессильны ковы^[167] ведьм. Всяческие же козни, как, например, приворот, на него не подействуют, — так считает Альманах, и нету повода с ним спорить.

… Ветер не успокаивался и утянул нас из квартиры прочь — не оставляя прав и времени на пререкания и увёртки. Мы пролетели, кувыркаясь словно в потоке воды, не очень далеко и…

Мы, я и сова Стикса — полупряничная птица, проделав неизвестный путь сквозь явный морок, оказались тремя этажами ниже, чуть наискосок — прямо на гамелинской кухне. На полу. Очень чистом, тёмно-вишнёвого цвета.

Напротив меня и выше — у плиты, спиной к нам стояла Эмма. В чём-то сером, словно сплетенном из макраме, Гамелина самая старшая. Стояла и совершенно даже не дрогнула, словно привыкла, что из ниоткуда, ветру вслед, валятся к ним подростки и совы.

«Главное — не натворить тут чары, они учуют, огорчатся…» — вдруг спохватился я. Словно вспомнил давнее. Запоздало опасливо…

— Здрасьте, тётя Эмма, — сказал я и встал на ноги. Произошла несколько неловкая пауза. Я поправил половичок. — А как у вас в квартиру проходит газ? — спросил я. — Шёл… к вам и трубу не заметил — даже странно.

— Вечер добрый, Саша, — сказала Эмма и что-то закрыла — ёмкое. Будто сундук. Захлопнула это со скрипом и стуком. Ветер перестал. Эмма повернулась к нам. Удивлённой она не выглядела, скорее безразличной, и оказалась вовсе не в макраме, а в юбке и свитере.

— У нас труба с улицы, — сказала она. — Сквозь внешнюю стену. Жёлтая.

— Ага… — сказал я. А сова Стикса кашлянула.

— Заканчиваю на стол накрывать, — вела дальше невозмутимая Эмма, — будешь с нами кофе? Или ты без настроения?

— Да как-то с пустыми руками, — заоправдывался я. — Хотя вот! — И я посадил Стиксу на спинку стула. — У меня есть говорящая сова! Пряник к кофе!

— А у меня пепельница-ёжик, — подержала идею Эмма. — С кого начнём?

— О чём говорить с пепельницами, — ответил я. — Там один дым в голове. Вот сова — совсем другое дело, — сказал я. — Сплошной слух! А иногда как скажет!..

— Наверное, — ровным тоном заметила Эмма, — сними плащ. Будет гораздо удобнее. Можешь руки вымыть…

Я всё так и сделал. Вымыл руки земляничным мылом. Не все чары оттёрлись, правда, но многие…

— Угощайся, Саша, — радушно сказала Эмма. — И не выдумывай.

— Как пойдёт, но постараюсь, — ответил я и взял кусок пирога. — Кислинка! — обрадовался я, откусив изрядно и упиваясь кофеем. — Люблю, когда сладость с кислинкой.

— Ну, — заметила Эмма и улыбнулась как-то прохладно. — Видишь, я тоже постаралась. Есть время послушать твою сову.

— Кхм… — ответила полупряничная птица. — Скажу, что знаю…

— И ни слова больше, — вставил я и чуть не подавился.

— Некая девица жила недалеко от моря, — начала своё Стикса. — И забыла страх… — Сова стрельнула глазом куда-то в сторону задумчивой Эммы и повторила. — Забыла страх, так хотела золота. Прежде всего. Были у неё и остальные желанья… Но немного.

— Хм… — бесцветно заметила Эмма. — Кто бы осудил.