Дни, когда я плакала

Но он всё равно смеется.

– Лады, – он протягивает мне рюмку, окидывая меня взглядом. – Давай!

Я беру у него стопку и пытаюсь обольстить его, не сводя с него глаз, потому что этим вечером впервые чувствую себя достаточно уверенно, чтобы удерживать визуальный контакт. Он с интересом наблюдает за мной. Я облизываю губы, потом медленно заливаю жидкость себе в рот. Мои щеки наполняются отвратительным ядом, глаза увлажняются. Я глотаю текилу, сморщившись от затянувшегося вкуса.

– Это было так грациозно, – смеется он.

– Заткнись, – я отворачиваюсь, улыбаясь, смеясь, краснея.

Оливия качает головой.

– Девочка, – она толкает меня обратно к бару. Парни остаются по другую сторону от нее, а она шепчет мне: – Ну, каков твой план?

– Какой план?

– Как заполучить Картера, – произносит она так, словно это очевидно. Она перекидывает косички через плечо и подтягивает верх своего платья.

– В каком смысле заполучить его?

Она закатывает глаза.

– Заманить его в свою постель.

Я в панике подбираю слова.

– Я не… что? Ты серьезно?

– О, так ты девственница?

Я поджимаю губы и киваю.

– Ну тогда начни с малого. Как ты собираешься приманить Картера к себе?

Я фыркаю.

– Я его едва знаю.

Она вздыхает, отворачиваясь к бару.

– Я хочу еще выпить. Ты будешь?

Я качаю головой. Кажется, второй шот накрывает меня. В животе и по всему телу разливается тепло.

Она облокачивается на стойку, заказывая еще один шот, а мой взгляд устремляется через бар на Картера. Они с Оденом оживленно о чем-то болтают. Конечно, я представляла тысячу разных способов поцеловать Картера, но я, наверное, могла представить десять разных способов поцеловать любого привлекательного парня.

И это совершенно не значит, что Картер мне нравится. Благодаря тому, как он смотрит на меня, я чувствую себя живой. Женственной. Увлеченной. Всё дело в том, какой меня создала природа – в биологии и химии, ферромонах и гормонах. Настолько катастрофически гетеросексуальна, что любой, абсолютно любой парень мог бы заставить меня чувствовать то же самое. Не только Картер.

Но потом он встречается со мной взглядом.

Я проглатываю свой язык, прикусываю губу и изо всех сил стараюсь держать себя в руках, потому что вся моя сущность стремится к нему.

Он не улыбается. Он изучает меня, продолжая разговаривать с Оденом, как будто не пялится на меня в открытую.

Оливия получает свою рюмку и кричит:

– Вперед! – и закидывает ее в себя. Она поворачивается ко мне, и на лице у нее четко написано, насколько она пьяна, – похоже, на моем лице сейчас такое же выражение.

Вдруг свет гаснет, умолкает и музыка. Толпа вопит. Оливия поворачивается к сцене и тоже кричит. Затем в колонках начинают играть первые аккорды хип-хоп-песни, немного громче, чем прежде. На сцене появляется худой темнокожий парень – в голубом джинсовом жилете на голое тело, белых брюках и с золотыми цепями, раскачивающимися у него на шее.

Это не Вонтэ.

Черт, я и забыла, что у него на разогреве будет кто-то еще, и неизвестно, как долго будет выступать этот парень. Он читает рэп, кричит в микрофон, и толпа качает головами в ритм. Большинство из них тоже не знает, кто это.

Оливия пробирается поближе к сцене, она тянет за собой Одена. Оливия без стеснения начинает танцевать, а Оден смущенно наблюдает.

Я начинаю громко смеяться. Картер поворачивается и смотрит на меня, заражаясь моим смехом. У меня внутри всё падает, когда он шагает ко мне.

– Я вспомнил, о чем говорил на улице.

Я приподнимаю бровь в ответ.

– Когда ты заявляешь, что ты не из тех, кто не испытывает стеснения в подобной ситуации, ты говоришь себе, что должна чувствовать в следующий раз.

– Я не говорю себе, что должна чувствовать. Я сужу по тому, как я обычно себя чувствую.

– Это нечестно – судить заранее, когда ты впервые оказалась в центре города. Конечно, тебе немного не по себе. Это же новый опыт. – Я смотрю на него, наклонив голову и поджав губы. Он отстраняется, жестом обводя вокруг нас. – Приди в этот клуб еще два или три раза, а потом посмотришь, что будешь чувствовать.

Я окидываю взглядом темные углы, открытый танцпол, заполненный телами, сцену, мигающие лампы. Потом поворачиваюсь к нему – синие и зеленые огоньки сверкают в его глазах, танцуют на его щеках. У меня на губах появляется улыбка. Я пытаюсь подавить ее, но из-за алкоголя мне сложно контролировать свои мышцы, и я пытаюсь спрятать улыбку за кулаком.

Парень на разогреве заканчивает свое выступление, и толпа аплодирует. Я проверяю телефон: половина десятого вечера. Вонтэ, наверное, начнет в десять. Но неизвестно, во сколько он закончит. В одиннадцать? В двенадцать?

Оден с Оливией возвращаются, Оливия запыхавшаяся, а Оден с красным лицом. Картер тянет Одена к себе. Они говорят приглушенными голосами, но мне удается расслышать пару фраз. «Подведи ее поближе» и протест Одена: «Слишком много людей».

За баром висит зеркало, которое я почему-то замечаю только сейчас. Я смотрю на себя. Мои губы приоткрыты. Они всё еще слегка онемелые. Я закрываю рот и всматриваюсь в Картера, который подбадривает Одена, – его глаза, его губы.

Но я слышу, как Оден говорит: