Дни Крови и Звездного Света

Им не нужно было волноваться. Лираз с Азаилом их не ждали. Ожидание дает врагу возможность думать. Им же самим не нужно было размышлять, все делали мечи. Они атаковали. Они были нитилам. Лязг был оглушительным. Бумажные клинки полностью оправдали свое прозвище, когда хрупкое оружие стражи было разбито одним взмахом стали. На другой стороне комнаты один из неизвестных советников успел вовремя увернуться, когда острый летящий осколок серебряного меча вонзился в стену в том месте, где секунду назад была его голова.

Бумажные клинки были полностью безоружны и слегка поранены. Один сделал попытку дотянуться до меча, но стоило Лираз ухмыльнуться и покачать головой, как он тут же замер, как провинившийся ребенок.

— Просто стойте там, — сказала она им. — Просто покажите нам ваше превосходное умение стоять там, и с вами все будет в порядке.

Остальные стояли, согласно выбранной позиции — столько пространства, такие большие тела, и такая плохая подготовка. Их жизни прежде никогда не подвергались опасности, и если бы Лираз с Азаилом захотели убить их, то обнаружили бы, что это до смешного просто. Но они не хотели их убивать. У них не было желания проливать кровь. Их целью был Иорам, и он лежал мертвый, омываемый водой, которая превратилась из розовой в красную. Иаил был следующим.

Но Иаил исчез.

— Акива, — сказала Лираз. — Иаил.

Акива уже знал. Трое Незаконнорожденных держали центр комнаты. Было тихо. Все сказано. Возможно, прошло всего минуты две, как клинок Акивы вошел в сердце его отца. Он разоружил Намаиса и Мизориаса (это был их лучший бой, но и этого оказалось недостаточно) и выверенным ударом рукояти меча лишил их сознания, предотвратив тем самым любые их попытки возомнить себя героями, что могло вынудить его убить их. Один из них приземлился лицом вниз, и в тот момент, когда Акива подцепил его ногой, чтобы перевернуть и не дать захлебнуться в мелкой красной воде, Иаил исчез.

Куда? Если он сбежал через какую-то потайную дверь, у него не получилось забрать с собой племянника. Акива долгим, спокойным взглядом смотрел на наследного принца. Иафет поставил перед собой одну из прислужниц, в качестве живого щита. Она застыла, прижатая к его груди. Ее длинная коса была накручена на его запястье, где должен был быть меч.

«И это новый Император», — подумал Акива.

Куда бы ни делся Иаил, должно быть, он уже поднял крик. Акива ожидал, что вот-вот поднимется шум. Он был удивлен, что все еще было тихо; он ожидал, что стража у Врат Самек, услышит звон клинков и поспешит узнать, в чем дело; именно тогда он, Азаил и Лираз должны были накинуть на себя чары невидимости и в суматохе, расправив крылья, скрыться.

Однако суматохи никакой не было.

Может, думал он, звук не проходит через эти смыкающиеся друг с другом стеклянные стены. В этом жутком спокойствии, новообретенное Акивой состояние сиритар оставило его, как будто оно приходит и уходит, когда ему заблагорассудится, и его чувства были лишены новых горизонтов. В этом полумраке и ослабление, он оглядел помещение. Хор льстецов был словно прикован к одному месту, ошеломлен; их рты, подобно рыбам, хватали влажный воздух. Его глаза скользили по ним. Хеллас утратил свое самодовольство.

И средь других был и Иафет, прижимающийся к служанке. Акива полагал, что подобное зрелище не должно бы удивлять его, но услышать о чьем-то малодушии и трусости это одно. Увидеть это воочию — совсем другое. Но, что было делать? Их цель сегодня была очевидна. Убийство подстрекателя войны — вовсе не мятеж против самой Империи, и не захват власти.

Итак, удерживая взгляд наследного принца, Акива произнес слова вступления.

— Император мертв. Да здравствует Император.

В атмосфере горячего пара и шока, его голос был тяжел и торжественен. Он скрестил руки на груди, прижав рукоять меча к сердцу, и слегка кивнул Иафету. Лираз с Азаилом позади него, сделали то же самое.

Ужас Иафета уступил место растерянности. Он глянул в сторону, обращаясь к совету за объяснением, как будто возникшая возможность никогда даже в голову ему не приходила. Банщица, воспользовавшись его замешательством, высвободилась и бросилась к двери, словно существо, сумевшее выбраться из капкана. Акива дал ей уйти. Дверь осталась распахнутой настежь, когда она убежала прочь, и он подумал, что вот теперь-то сюда нагрянет стража.

И, тем не менее, они до сих пор этого не сделали.

Лишенный своего живого щита, Иафет, весь дрожа от страха, упал на колени и начал медленно отползать. Акива с отвращением отвернулся.

— Мы здесь закончили, — сказал он своим брату и сестре. Чтобы ни происходило вне бань, это не стоило того, чтобы продолжать ждать. Конечно, проще было бы уйти под прикрытием суматохи (десять врат остались бы открытыми, в то время, как их охрана бросилась бы на подмогу), но они бы сумели пройти или сразится, если бы пришлось. Он был готов исчезнуть, оставить Астрай и свое собственное предательство.

Он подошел к двери.