Дни Крови и Звездного Света

Это была Баст, та, кто царапался в окно к Кару. Ставни были обеспечены длинными латунными задвижками, и через комнату доски Мика были погружены в полукруглые выбоины в полу, зажатые поручнями и стержнями. Дверь и окно были плотно закрыты, и Иссе и Кару было непросто в этом замкнутом пространстве. Кару ходила. Исса дергала своим хвостом. Они ждали, что что-то произойдет.

Так оно и случилось.

Ставни кто-то скреб. Раздался хриплый шепот:

— Кару. Кару, открой окно.

Кару отпрянула.

— Кто там?

— Это Баст. Я на посту, меня не должно быть здесь.

— Почему ты здесь? — гневно вспыхнула Кару. Если Баст прошла через двор сегодня утром, то, возможно, и другие тоже. И... что если это так? Кару даже не знала, что она сделала. Она настолько глубоко погрузилась в себя, что ей хотелось свернуться калачиком и плакать. О, Бримстоун, ты, в самом деле, думал, что я могу это сделать? Ну, он, конечно, не мог знать, что Волк переживет войну, чтобы мешать ей на каждом шагу, не так ли?

— Это… это Волк, — пришел ответ от Баст, и Кару почувствовала, как будто воздух высосали из комнаты. Это был грохот от упавшей обуви. Что он сделал? — Он забрал Амзаллага и сфинксов. Я видела их с башни.

Забрал? Кару и Исса обменялись пронзительным взглядом. Кару дернула окно, чтобы открыть. Баст цеплялась за выступ, крылья полуоткрытми и слегка развернутыми веером, чтобы сохранять равновесие на такой, уж слишком тонкой жердочке.

— Куда он их забрал? — требовательно спросила Кару.

Баст выглядела понурой.

— К яме, — прошептала она.

Позже Кару задавалась вопросом, была ли Баст пешкой Тьяго или заговорщицей, но в этот момент она не подозревала ее. Возможно, Баст думала о том, как она смогла заставить себя предпринять эту прогулку, как близко она подошла к тому, чтобы принять сторону Кару. И возможно — вероятно — она думала, что это была ошибка, которая никогда снова ее не соблазнит.

Никто не переходит на сторону, которая против Волка.

Трясущимися руками Кару скрепила пряжкой свой пояс с ножнами и почувствовала себя лучше, ощущая вес, скрещенных полумесяцев на ее бедрах. Открытое окно было перед ней. Исса была на ее стороне, но не смогла бы пройти сквозь него с ней. Кару повернулась к ней.

— Я следом за тобой, сладенькая. — Исса по-змеиному двинулась к двери. — Иди. А я сразу же за тобой.

И Кару пошла, прямо в ночь. Она уже была далеко за крепостным валом, когда Исса подняла доски и отложила их в стороны. Она открыла дверь.

И оказалась лицом к лицу с Тен.

70

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР

Император опустился на колени. Его глаза потускнели; ненависть постепенно угасала в них вместе с жизнью, струящейся из груди красным потоком. Никто не бросился к нему, и его тело, расплескивая воду, повалилось в сток бани. Вода и пена окрасились в розовый.

Служанка закричала.

Намаис и Мизориас пришли в движение. Акива блокировал их удары, ничто и никогда ему не давалось так легко.

Он почувствовал, как стража отделяется от стены, их шоковое состояние словно витало в воздухе. В конце концов, один, выхватывая рукоять меча, запутался в собственном колоколообразном рукаве и громко выругался. Азаил с Лираз, как один, обнажили свои мечи.

Серебряные клинки было предположили, что за ними численное преимущество (восемь против двоих), но после первого же скрещения мечей их уверенность исчезла. Против них не осуществлялось никаких известных им выпадов или ударов, к которым они были привычны. Не слышно было залихватского звона серебра. Азаил с Лираз орудовали в две руки своими длинными мечами, вкладывая такую же мощь в свои удары, с которой они обрушивались на бесчисленное множество ревенентов, заключенных в броню. Десятилетия пережитых сражений, черные руки, усеянные страшным счетом, и их натиск, сокрушили стражу, словно сила природы.

Они не были двумя, отбивающимися от восьми. Они были двумя, режущими восьмерых. Играючи. Первый же удар Лираз вывихнул плечо стражника, который преградил ей дорогу. За воплем от боли последовал грохот, от выпавшего меча из его руки; она не прикончила его, когда он отшатнулся назад, а повернулась к другому стражу, и ударом ноги повергла того на колени. Его вопль слился с воплем товарища.

Первый удар Азаила бритвой прошелся по клинку соперника, оставляя от лезвия лишь серебряный огрызок.

Все это произошло буквально в промежутке между вздохами. Вышколенные Незаконнорожденные против чванливых Серебряных мечей. Ощутимая разница между стражем и солдатом. И глаза стражей наполнились пониманием этого. Выражение лиц оставшейся пятерки, сменилось от устрашающей уверенности до оборонительного напора. Приспосабливаясь к новым для себя обстоятельствам, они образовали круг, заключив в него Незаконнорожденных, и множество их переглядок меж собой, можно было легко понять:

- Давай же, нападай на них.

- Нападаем на них.