Дни мародёров (СИ)

Нет, этого действительно не может быть. Или может?

– Вы что… вы меня… профессор Грей, вы меня ревнуете? – у него на губах вдруг сама-собой расползлась дурацкая улыбка.

На Валери же эти слова произвели совершенно обратный эффект. Она прерывисто вдохнула, так что обозначилась шея, глаза её распахнулись, а на щеках проступил румянец.

– Да что ты себе… ну-ка пошел вон отсюда, Люпин!

– Вы меня ревнуете! – громче сказал он и, счастливо улыбаясь, шагнул к ней, но Валери шарахнулась от него, как от огня. В эту минуту он ожидал от неё всего, чего угодно, только не того, что она вдруг выхватит палочку. Это подействовало – Ремус отшатнулся, и улыбка его погасла. Он недоуменно посмотрел на кончик палочки, упирающийся ему в грудь.

– Хватит! – прошептала Валери. Она выглядела уже не злой, как раньше, а затравленной, словно действительно боялась Ремуса. Или не Ремуса. – Не вынуждай меня идти к директору и требовать своей отставки, – её рука слегка дрожала, она говорила, стиснув зубы. – Это все зашло слишком далеко, Люпин. Хватит. Хватит меня преследовать, хватит меня мучать, – в глазах у неё задрожали слезы. – Я прошу тебя. Уйди. Иди к своим друзьям, иди к Мэри, к кому угодно. Только… уйди.

Последнее слово она произнесла одними губами. Он ошарашенно смотрел на неё и действительно не понимал. Он не понимал, не понимал, почему ей так нужно мучать, себя, его. Всё это глупо, не нужно! Смысл разлетался во все стороны. Аистами.

– К Мэри… – тупо повторил он, в упор глядя Валери в глаза. – Вы меня отправляете? – громче спросил он и почувствовал, что задыхается.

Валери опустила палочку.

– Ладно, – сказал он каким-то чужим голосом после долгой паузы и поджал губы. В горле засел комок. В голове странно шумело. Окинув Грей последним горящим взглядом, он отступил на шаг, потом еще на один, а потом решительно бросился к двери, рванул её на себя и…

Поленья в камине треснули, огонь фыркнул.

Ремус захлопнул дверь, рванул замок. Валери едва успела оглянуться, как он уже пересек кабинет и схватил её. А она схватила его в ответ.

Дальше всё происходило как в каком-то сумасшедшем, сладком бреду.

Они целовались как ненормальные, взасос, кусая друг друга. Ремус не знал, что умеет так целоваться. Они быстро, жадно хватали друг друга, издавая во мраке притихшего кабинета рычащие животные звуки, ткань дорогого халата трещала, когда Ремус пытался его стащить. Он был не в себе, и она тоже. Её душистые волосы, в которые он зарывался, руки, царапающие его и без того исполосованную шрамами спину, вся она, да, да, наконец-то.

– О, Боже… – низким голосом простонала Грей, когда они оторвались от стены, врезались в стол и буквально вползли на него, вжимаясь друг в друга и лихорадочно стаскивая одежду. Валери жмурилась, и всхлипывала между поцелуями. Ошалевший от долгого ожидания Ремус её почти не слушал, хватал, облизывал, сосал её шею, её плечи, грудь, живот, бедра…

Какие-то мелкие вещицы падали со стола, её пальцы путались у него в волосах, сжимали их в кулаке, когда она откидывала голову.

– Что же ты наделал... – шептала она, абсолютно счастливым голосом. – Что же ты натворил…

– Ты Лунатика видел? – спросил Джеймс, с громким топотом сбежав по ступенькам в гостиную.

– С урока не видел, – Питер нервничал, а когда он нервничал, начинал присвистывать как хомяк, и это жутко бесило. – Может он заблудился в лесу?

Джеймс оглядел заполненную людьми гостиную. В кресле у камина, свернувшись калачиком, сидела Мэри. Джеймс подумал, может спросить у неё насчет Люпина? Они в последнее время вроде как сблизились. Но потом подумал, что лишний раз подходит к Мэри Макдональд не стоит.

– Лунатик заблудился в лесу? Он скорее в замке заблудится. Ладно, – отрывисто бросил он, посмотрел на часы и хлопнул Питера по спине. – У нас мало времени, если увидишь уже после нашего ухода, скажи, что он козел. Пошли.

На выходе из гостиной, Джеймс накинул на них с Питером мантию-невидимку. Он был одет в толстовку, рубашку и старые, рваные джинсы. Плечи его оттягивал рюкзак. Там лежала точно такая же одежда, свернутая неряшливым комком. Джеймс заметно нервничал, но впервые за все это время его глаза блестели здоровым блеском, а на щеках выступил румянец. В нем снова проснулась жажда приключений и он больше не походил на инфернала. Под мантией Питер превратился в крысу и влез Джеймсу на плечо, тот закутался поплотнее и побежал к лестницам.