Дни мародёров (СИ)

И он протянул Джеймсу ладонь.

Джеймс бросил на него подозрительный, удивленный взгляд, а потом взялся за протянутую ладонь и крепко пожал. Мистер Эванс поджал губы в скупой, но очень теплой улыбке, и глаза его странно увлажнились, хотя, быть может, виной всему было брэнди из фляги.

— Привет! — Лили сбежала со ступенек, засунув руки в карманы куртки, накинутой поверх обычной одежды. Увидев трогательную сцену возле беседки, она нахмурилась и повнимательнее вгляделась в их лица. Её голос стал подозрительным. — Что это вы тут делаете?

— Общаемся! — мистер Эванс моментально переменился в лице, сбросив покровительственную маску и обхватив Джеймса за плечи. — Нам ведь надо получше познакомиться.

— Да, — брякнул Джеймс и попытался подпереть голову, но промахнулся мимо колена. Во второй раз у него получилось. Он сдвинул брови и посмотрел снизу-вверх на Лили, которая стояла перед ними, скрестив руки на груди, и явно не знала, смеяться ей, или плакать. — Эв… Эванс. Ой. Я хотел сказать… Лили! — его сдвинутые брови вдруг иронично выгнулись. — Ты же не п-превратишь нас за это в поросят, правда?

Мистер Эванс хохотнул, и тут же виновато закашлялся. Джеймс не засмеялся — он смотрел на Лили серьезно и вопрошающе, и только на дне его глаз плясали нахальные бесенята. Лили ничего не ответила, но её глаза расширились, а она сама залилась румянцем и уставилась на отца с таким гневом, что тот мигом посерьезнел.

— Папа?

— Лили, милая, прости! — виновато проговорил он, приложив к груди ладонь. — Мы говорили, и я случайно вспомнил. Это не…

— Лили, да не переживай ты так! — Джеймс поднялся и слегка покачнулся. Чтобы устоять, ему пришлось схватиться за косяк. — А помнишь, как я надул этого придурка Обри, когда он начал обзывать тебя? Помнишь? Он еще тогда полдня вокруг замка летал, как дирижабль. И ничего! — Джеймс лучезарно улыбнулся и качнулся вперед. — Тебе стоит гордиться, это же чистый «П» по трансфигурации! Ты не рассказывала об этом Макгонагалл?

— Ладно, Джеймс, пойдем, я покажу тебе, где ты будешь спать! — перебила его Лили, схватила под руку и потащила к дому, оставив мистера Эванс на ступеньках беседки.

— Знаешь, Эванс, твой отец очень любит тебя, — говорил Джеймс получасом позже, когда Лили помогала ему устроиться в комнате для гостей на первом этаже. Точнее, она разбирала его вещи, вешала их в шкаф, и раскладывала в ящики, а Джеймс сидел на кровати и вот уже десять минут безуспешно пытался выпутаться из свитера. — Серьезно, он очень тебя любит. Ты знаешь, как? А ты не хотела ему говорить о том, что с тобой было. А ведь ты даже не представляешь, как может быть больно отцу!

— Боже, тебе-то откуда знать? — засмеялась Лили, одним махом стягивая с него свитер, так, что слетели очки.

Джеймс сощурился, глядя на неё.

— Я — знаю, — сурово сказал он. Лили кивнула и нацепила на него очки.

— Спокойной ночи, — сказала она, но целовать не стала, наверное, переживала, что у двери стоит Петунья и подслушивает.

— Эй, а ты не останешься со мной? — Джеймс схватил её за руки и напустил на себя самый жалостливый вид, который, это он знал отлично, мигом снимал с некоторых девчонок трусики.

— Нет, — Лили высвободила руку.

— Почему? — Джеймс подбавил жару, уставившись на Лили большими, и, как она сама их называла, «оленьими» глазами.

Лили, наоборот сузила глаза.

— Потому что «мой отец очень любит меня». И если увидит, как ты, в радиусе этого дома и всей территории окруженной забором, пытаешься меня облапать, безо всякой магии заставит тебя летать вокруг дома дирижаблем, — проговорила она, коротко чмокнула Джеймса в губы и вышла из комнаты.

Поднявшись к себе, Лили на секунду остановилась на пороге и обвела комнату взглядом. Они так давно не были наедине, что ей показалось, будто старая-добрая комната улыбается ей, и каждая вещь в ней — морщинка от этой улыбки, прямо как на лице бабушки Эванс.

Лили тихо прикрыла за собой дверь, прошлась немного по выцветшему ковру в форме цветка, посидела на кровати, неосознанно гладя лоскутное мягкое покрывало. Ей хотелось признаться в любви к магии, которая помогла воссоздать всю эту обстановку в совершенно чужом месте.

Лили посмотрела на свой старый коллаж над столом. Там все еще висела её фотография с Эдгаром Боунсом. Лили медленно встала и сняла фотографию со стены. Эдгар самодовольно улыбался и обнимал её за талию.

Лили вспомнила его взгляд на вечеринке у Слизнорта, искренние извинения и то, что сделал с ним Джеймс, и… бросила снимок в мусорку.

Переодевшись в пижаму, она забралась в любимую кровать, которая за год разлуки показалась ей несколько непривычной и слишком мягкой, обняла одну из подушек обеими руками и глубоко, с удовольствием вздохнула.

Дверь в комнату вдруг скрипнула.

Лили подняла голову.

Живоглот протолкался в щель носом, так что в комнату пролился свет из коридора, и вопросительно дернул хвостом, таращась на хозяйку из темноты.