Дни мародёров (СИ)

Непонятно, как долго она рыдала вот так. Времени здесь как-будто не существовало. Когда же она немного успокоилась, то смогла проделать в досках небольшую дыру и выбралась на поверхность. При свете дня ночная разруха выглядела в сто раз ужаснее. Над бесконечными телами, обломками машин, кусками сцены и упавшими обгоревшими деревьями курился туман, и пепел плавал в теплой душной тишине, как грязный снег. Тишина, расстилавшаяся в лесу была особенно страшной и какой-то неестественной. Так молчит раненый человек, в лесу обычно всегда слышно возню его обитателей, или шум ветра в деревьях. А сейчас всё застыло и каждый осторожный шаг по пепелищу разносился по этой тишине как сигнал: я здесь, хватайте меня!

— Мирон! — позвала Роксана и испугалась того, как зазвучал в этой мертвой тишине ее голос.

На краткий миг ей показалось, что люди, лежащие вокруг, на земле и под обломками, сейчас отзовутся и встанут, но когда они не отозвались, у Роксаны вдруг начали дрожать ноги.

— Мирон! — снова позвала она, и её голос задрожал.

Инстинктивно она побрела к останкам разорванной в клочья сцены, щурясь в размытые светом сумерки и стискивая на груди куртку.

Сначала Роксана могла видеть только куски декораций, торчащие из земли, словно зубы какого-то великана.

А потом она увидела его.

Мирон Вогтейл неподвижно лежал на груди, повернув голову в сторону и раскинув руки так, словно хотел защитить сцену.

Из его белой спины торчал деревянный обломок.

«Нет...»

Спотыкаясь, Роксана бросилась к нему. На бегу она зацепилась за кусок какого-то провода, повалилась в кучу сажи и досок и, кашляя, поползла вперед, нещадно раня ладони и колени.

«Это был щуплый невысокий парнишка. Ничего в нем не было особенного — тонкие вьющиеся волосы, худое тело. Одно только привлекало внимание — горящие, как уголья в костре, черные глаза, полные беспокойной насмешки и театральной, поэтической грусти».

Скуля от страха, Роксана села рядом с ним на колени.

— Мирон...

Он был абсолютно белым, прямо как мрамор. И таким же холодным. Кровь запеклась на спине и казалась черной.

Роксана протянула к нему руку, но ее сотрясло от ужаса, и она согнулась пополам, раскачиваясь взад-вперед, как в трансе.

«... я не вампир, слышите, не вампир!..»

«... Не трогайте меня! Я не хотел его убивать, не хотел!..»

— Прости, пожалуйста... — пробормотала Роксана, глядя в неподвижное лицо друга. — Прости, прости меня...

Сказав это, она схватилась обеими руками за скользкий от крови, шершавый обломок и выдернула его из тела. Что-то противно чавкнуло. Роксана отбросила подальше окровавленную деревяшку, перевела дыхание, подождала, пока деревянные руины и весь мир перестанут раскачиваться, а её перестанет так страшно тошнить, после чего перевернула Мирона на спину.

Он не очнулся, и дыра в его груди не затянулась, хотя Роксана своими глазами много раз видела, как легко и быстро на нем заживали все порезы.

Скорее всего, он просто обессилел. Да-да, дело почти наверняка в этом! Он ведь вампир, он не может умереть! Ему просто надо восстановить силы.

Он должен очнуться. Обязан. Он не имеет права ее бросать, только не теперь, когда весь мир рушится к чертям!

Осмотревшись, Роксана схватила первый попавшийся кусок железа, зажмурилась, и, почти не чувствуя боли, разрезала свою руку.

— Отпусти меня! Не смей ко мне прикасаться!

Он полоснул воздух палочкой, но заклятие промазало, и стальная лапа ухватила его за горло. Северус вцепился в нее — он даже не знал имени этого человека. Видел только голубые глаза в прорезях маски. Яростные и пустые, как у голодного волка.

— Какого черта ты мне помешал?! Что, стало жаль маленькую грязнокровную шлюшку? Или ты у нас любишь грязнокровок?

Северус вскинул палочку, но его разоружил второй Пожиратель.

— Предлагаю прикончить его здесь и сейчас. Только побыстрее, Макдоннел, тут повсюду рыщут шавки из министерства...

— Не называй меня по имени, идиот! — рыкнул «волк».

— Что здесь происходит?

Они оглянулись — из-за деревьев выплыло пятно света, а вслед за ним — черная фигура в маске.

— Что ты здесь делаешь, Малфой? — прорычал Пожиратель.

— Не твое дело, — вкрадчиво ответил Люциус, подходя к ним. — Ищу и добиваю грязнокровок. Ведь основа нашей политики — гуманность, или ты забыл, Рагнарок?

— Знаешь меня? — прохрипел Пожиратель, переступая с места на место.

— Я всех знаю, — Люциус небрежно обвел светящейся палочкой деревья, на земле между которыми лежали люди. — Что у вас тут? — он взглянул на Макдонелла, который по-прежнему сжимал горло Северуса.

— Он помешал мне убить грязнокровку!

— Да что ты?

Северус почувствовал, как его насквозь проткнул холодный острый взгляд, но и бровью не повел, пронзительно глядя на светловолосого юношу.

— Он набросился на меня и выбил палочку из руки! Из-за этого урода я остался без палочки! — взревел Макдонелл и хотел было снова схватить Северуса, но Пожиратель по имени Рагнарок его сдержал.

— Я считаю, что об этом должен узнать Темный Лорд, — выдохнул он. — Ему не место среди нас, Малфой.