Дни мечтаний

– Но он… он же умер! – озадаченно произнес Гарольд.

– Ну и что с того? – парировала сестра. Она металась словно лев в клетке.

Гарольд был просто ошеломлен. В случае со свиньей, например, чей последний крик замер вдали, он считал главу завершенной. Какими бы веселыми ни были каникулы Эдварда, эта свинья в них участвовать не будет. А теперь ему дают понять, что с переходом в мир иной ничего особенно не меняется! Похоже, что ему придется пересмотреть свои взгляды.

Мальчик присел на корточки и обратил взор в сторону сада, словно искал там ответа на вопрос. И тут он разглядел тонкую струйку дыма в неподвижном осеннем воздухе. Садовник подмел опавшие листья и теперь, в невольном священнодействии, приносил их в жертву богине желтых оттенков и приближающихся холодов, которая неспешно парила над землей в этот золотой полдень. Гарольд тут же вскочил и бросился бежать. Он позабыл обо всем не свете: о Нельсоне, свинье, кроте, предательстве Ларкина и странных терзаниях Селины. Он увидел огонь, настоящий огонь, а играть с ним намного веселее, чем возиться в воде или перекапывать поверхность планеты. Стихия огня – лучшее, чем обеспечил этот мир здравомыслящих людей.

Селина осталась на месте. Она сидела, уперев кулаки в подбородок, и ее мечтания кружились и уплывали вверх вместе со струйками дыма. Когда быстроходные сумерки короткого осеннего дня легко шагнули в сад, прыгающие и растворяющиеся в дыму красные язычки огня стали более заметны. Гарольд маячил впереди, то набирая огромные охапки листьев, то энергично забрасывая их в огонь. Перед внутренним взором Селины вился совсем другой дым – дым вокруг мачт и корпусов боевых кораблей, дым, поднимающийся после грохочущего и разносящего все в щепки взрыва. Она слышала крики бегущих на абордаж матросов, хрип канонира, заряжающего пушку. И сквозь этот дым, как сквозь разорванную завесу, она, наконец, разглядела лучезарный образ Победителя, увенчанного славой идеальной смерти, чей дух твердым шагом уходил в эфир, где обитают Бессмертные. Сумерки окончательно превратились в темноту, когда Селина поднялась и медленно направилась к манящему огню. Что-то в ее походке напоминало походку жрицы, а в глазах ее загорелся странный фанатичный огонь.

Листья к тому моменту уже сгорели, и Гарольд бросил в огонь сухие ветки дрока. Их с треском поглощало пламя.

– Принеси еще палок, – приказала Селина, – опилки, дрова – все, что найдешь. Слушай, в огороде куча подпорок для гороха. Выдерни сколько сможешь и принеси, потом сходишь еще!

– Подожди… – удивленно начал Гарольд. Он живо представил ярость садовника при виде разоренного огорода.

– Принеси их, скорее! – крикнула Селина, нетерпеливо топнув ногой.

Гарольд побежал, он привык слушаться старших, так он был воспитан. Однако, глаза его округлились от удивления, и он всю дорогу разговаривал сам с собой, так он был потрясен.

Подпорки явно улучшили ситуацию: огонь уже не тлел, а горел вовсю, все больше напоминая настоящий костер. Гарольд, вначале испуганно молчавший, теперь прыгал вокруг пламени и радостно вопил. Селина смотрела на все это, мрачно нахмурив брови, она по-прежнему была недовольна.

– Сможешь найти еще палок? – спросила она. – Сбегай, поищи. Достань из сарая ненужные корзины, циновки. Сломай старый деревянный парник, в который Эдвард запихнул тебя, когда мы играли в разведчиков и Могикан. Подожди! Придумала! Я знаю, что делать, пойдем.

Неподалеку стояла теплица – особая гордость тети Элизы, с неохотой одобренная садовником. К ней был пристроен сарайчик, в котором хранилось топливо, необходимое для розжига камина, нам запрещено было притрагиваться к нему. Именно туда и направилась Селина. Гарольд безропотно следовал за ней, готовый после кражи подпорок к любому преступлению. Он только периодически щипал себя, чтобы убедиться, что не спит.

– Возьми немного угля, – коротко приказала Селина без лишней болтовни и споров. – Вот корзина. А я понесу дрова!

Через несколько минут уже не осталось сомнений, что из тлеющей ерунды выйдет настоящий костер. Селина, словно вакханка, с непокрытой головой и растрепанными локонами, утратившая весь лоск изысканной леди, бродила вокруг полыхающих, ею же сворованных дров, и тыкала в них подпоркой с огорода. Тыкала и бормотала: «Я знала, что это в наших силах! Знала, что мы сможем сделать хоть что-то!»