Дни нашей жизни

Внушая Аркадию, куда идет техника, ребята заспо­рили и между собой, потому что тут у каждого было свое мнение. Николай сам увлекся спором о том, вытес­нит ли атомная энергия электрическую или не вытеснит, и совсем забыл, что руководит собранием, а когда вспомнил, все устали и пора было по домам. И вдруг Витька, младший братишка, которого Николай как-то и всерьез не принимал, придумал себе обязательство: «Ежедневно записывать итоги своего роста», потому что надо ввести себя в «жесткие рамки», иначе ты не ком­сомолец, а размазня!

Ребята посмеялись:

— Но как же ты будешь ежедневно расти?

— Складной сантиметр завести надо!

— Да, уж тут не погуляешь! Девушка в кино зовет, а ты: не мешай, я расту!

— Можно и вместе расти: сегодня ты ей лекцию, завтра она тебе!

Так и остался этот беспощадный пункт у одного Витьки.

Планы заканчивали наспех, даже переписать не успели. А Ксана уже знает о них. Откуда она узнала?

Он предвидел, как все произойдет, когда он принесет ей эти планы. Она дружески встретит, скажет какое-нибудь простое слово, которое он будет повторять, пото­му что это ее слово, а она тут же позовет своих комсо­мольцев, и начнется общий разговор...

Знал он и то, что произойдет сегодня: он будет дол­го бродить под окнами конторы, потому что приемы у Ксаны обычно затягиваются, а потом она выйдет, и он невзначай попадется ей навстречу и, быть может, про­водит ее до дому. Только живет она слишком близко: едва разговоришься — уже пришли...

Идти встречать ее было еще рано. Николай причесал мокрые волосы и пошел в технический кабинет.

С недавних пор эта большая комната превратилась в оживленный центр нового движения, охватившего цех. Ее хозяйка, Аня Карцева, до сих пор еще не освоилась с крутой переменой и порой изумленно оглядывала не­давно пустую комнату, которая теперь становилась тес­ной.

Валя Зимина выполняла здесь обязанности добро­вольного секретаря «штаба» и с первого же вечера сво­ей новой деятельности прозвала его «штабом энтузиа­стов».

Никто не назначал здесь совещаний, никто не требо­вал, чтобы десятки разных людей заходили сюда и оста­вались тут подолгу. Это вышло само собой, поскольку именно здесь можно было добиться нужного решения, обсудить свой замысел, посоветоваться... Технологи, начальники участков и мастера забегали просмотреть новые рационализаторские предложения, чувствуя, что иначе отстанешь, попадешь в неловкое положение и пе­ред своими рабочими и перед руководителями. Кроме того, в штабе было попросту интересно.

На самом видном месте, против входной двери, в тех­ническом кабинете висели две доски. На одной отмечался ход выполнения графика первой турбины. Прыгающие то вверх, то вниз кривые отражали лихорадочное на­пряжение, в каком завершалось создание первой тур­бины.

— Малярия! — вздыхая, говорил Полозов.

Вторая доска называлась «Придумай и предложи!». На ней перечислялись нужнейшие темы для работы рационализаторской мысли.

Почти все посетители задерживались возле этих до­сок. Одни просматривали темы с видом праздно любо­пытствующих; другие расспрашивали Карцеву, с кем можно посоветоваться, если надумал поработать над од­ной из тем; третьи, ожесточенно хмурясь, что-то переписывали и быстро удалялись. Аня знала: многие придут сюда еще и еще, многие думают, пробуют, прикидывают. Как предсказать, кому повезет додуматься и найти ре­шение? Но все вместе — решат!

Сама Аня была так довольна всем происходящим, что каждого встречала как желанного гостя, и поэтому всем нравилось заходить к ней.

Сегодня у Николая Пакулина не было никаких дел в штабе, но он надеялся, что там уже известна его победа.

В полутемном коридоре, неподалеку от двери техни­ческого кабинета, мотался взад и вперед Аркадий Сту­пин. Увидав Николая, он постарался придать своему лицу выражение независимое и беспечное.

— Что, Аркаша, дежуришь?

— Паренька одного дожидаюсь.

— Так зайдем в штаб, — пригласил Николай.

Аркадий двинулся было вслед за Николаем, но тут же отшатнулся. Выражение робости странно изменило его лицо.

Николай не стал уговаривать его и вошел один. Ско­сив глаза на большой лист картона, на котором цеховой художник по трафарету заливал краской буквы, состав­лявшие лозунг «Привет бригаде Пакулина!», Николай ничем не выразил своего волнения. Кроме художника, в техническом кабинете находились Карцева, Гаршин и Валя. Карцева и Гаршин сидели на дальней парте, у Ани был вид возбужденный и недовольный, а Гаршин отшучивался и повторял:

— Не все сразу, Аня! Не все сразу.

Валя, как всегда нарядная, с завитыми кудрями, свисавшими на лоб, прислушивалась к их разговору и одновременно что-то переписывала с клочка бумаги в тетрадь.

— А-а, именинник! — приветствовал Николая Гар­шин. — Поздравляю, герой!.. Вот, Аня, если бы все бригады были такими, как пакулинская, я бы с легкой душой ручался не за четыре турбины — за пять!

— А вы бы сумели обеспечить все бригады так, как эту? — возразила Аня насмешливо; она успела подме­тить, что руководители цеха, гордясь успехами пакулинцев, снабжают их в первую очередь.

Николая задела насмешка, но он покладисто сказал: