ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД

Как мне кажется, в нашем правительстве только два человека по-настоящему сочетали в себе мощную административную хватку и глубокое понимание сути необходимых в их сфере деятельности преобразований. Это – Анатолий Борисович Чубайс и министр связи Владимир Борисович Булгак. У Булгака, оставшегося работать с нами после силаевского правительства, было уникальное сочетание административной четкости в организации работы подведомственной системы с полным отсутствием стремления сохранить ее в неизменной, жестко управляемой, администрируемой форме. Это тот случай, когда сутью работы отраслевого министерства на деле стало проведение рыночно ориентированных преобразований в большой и важнейшей отрасли. Было такое ощущение, что он на лету схватывает те новые проблемы, с которыми сталкивается его министерство в радикально изменившейся ситуации, и неслучайно, что именно связь стала той отраслью, которая одной из первых и в крупных масштабах начала получать реальные иностранные инвестиции, что именно здесь удалось добиться практического воплощения в жизнь крупномасштабных высокоэффективных окупаемых проектов с участием иностранного капитала. Еще несколько лет тому назад невозможность дозвониться до Москвы из-за границы была важнейшим препятствием на пути развития любой децентрализованной системы внешней торговли. Сейчас эта проблема ушла в прошлое, как будто ее никогда и не было.

Что касается Чубайса, то только он из всех пришедших из науки обладал таким же сочетанием административной эффективности с точным пониманием сути задач по реформированию экономики,которые стоят перед ним.

Ну, а я сам? Конечно, организация работы правительства отнюдь не была для меня простой задачей. Ни в малой мере не переоценивал ни свой административный опыт (никогда не доводилось управлять коллективом больше чем сто человек), ни административные таланты. Главную угрозу для себя видел в текучке, в бездне входящих и исходящих документов, в обязательном протоколе, от которого невозможно уклониться. Если дать себя увлечь всем этим,то очень легко стать каучуковым штемпелем, просто санкционирующим вырабатываемые аппаратом решения, утратить контроль за развитием событий, видение главных проблем и перспектив. Именно поэтому для меня так важно было, чтобы на ключевых направлениях экономической политики находились люди, которым полностью мог доверять.

С самого начала было очевидно: если не овладеем аппаратом, не заставим его энергично работать над проведением экономических реформ – наше правительство обречено. Так же, как и наши предшественники, просто не сможем перейти от слов и программ к делу. До этого уговаривал 1еннадия Меликьяна, в то время – заведующего отделом союзного правительства, впоследствии министра труда, согласиться возглавить аппарат. Он не решился.

Вообще, надо помнить, желающих в это время прийти работать в правительство было мало. Многие из тех, кого тогда приглашал, звал, уговаривал, под разными предлогами уклонялись, отказывались. Характерен первый анекдот про наше правительство. Звучал он так: новое правительство как картошка: либо зимой съедят, либо весной посадят. Это потом, к концу весны – лету 1992 года, когда стало ясно – самое трудное уже позади, голода не будет, прилавки наполняются, рынок заработал, люди, отказывавшиеся ранее идти в правительство, с удовольствием приняли приглашение в нем работать. Но все это потом. Тогда же, осенью, найти человека, которому доверяешь и знаешь, что он может справиться с очень тяжелым делом, было непросто.

Решил назначить руководителем аппарата правительства Алексея Головкова, одного из активных участников рабочей группы в Архангельском, старого знакомого по ЦЭМИ, в этот период одного из ближайших сотрудников Геннадия Бурбулиса. Конечно, был понятен риск такого неожиданного хода. У Алексея практически не было опыта работы в бюрократических структурах. Сумеет ли он справиться с аппаратом, заставить его работать так, как нужно? Когда пришел с этой кандидатурой к президенту, приглашенный им Виктор Ильюшин заявил,что ничего хорошего об Алексее Головкове сказать не может. Я мягко заметил, что это мне с ним работать и мне нужен именно такой человек, чтобы аппарат не занимался черт-те чем, а готовил необходимые нормативные документы. Президент вздохнул,но согласился, подписал постановление. Я не был слишком удивлен, когда выяснилось, что постановление затерялось где-то в аппарате, Пришлось еще и еще, все более настойчиво возвращаться к этому вопросу, используя сам факт постоянной пропажи постановлений за подписью президента как свидетельство невозможности работать с аппаратом, не взяв его под контроль. Наконец постановление все-таки вышло. Однако любые попытки контроля вызывали яростное сопротивление, постоянно возникали идеи полной интеграции аппарата в структуры администрации президента, на меня все более настойчиво нажимали с требованием убрать Головкова. Все это лишний раз убеждало, что речь идет о действительно ключевой позиции.