ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД

Наглядный пример – история вице-премьера Георгия Хижи. Сильный генеральный директор объединения "Светлана". Потом, в 1991-1992-м, – дельный первый заместитель мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. В трудной ситуации он показал себя прекрасным организатором, способным действовать в сложных условиях. Поэтому, когда стало ясно, что нам придется вводить должность вице-премьера, курирующего отраслевые министерства, я, по совету Анатолия Чубайса, хорошо знавшего Хижу, предложил Ельцину назначить Георгия Степановича на эту должность. Он энергично взялся за дело. Однако очень быстро выяснилось, что, принимая реформы в целом, он совершенно не способен понять фундаментальные принципы управления экономикой в условиях рынка, смотрит на происходящее глазами директора завода. А потому и предлагает решения, которые кажутся ему полезными для предприятий, искренне не понимая их губительности для национальной экономики в целом. Хижа становится главным борцом за увеличение бюджетного дефицита, за эмиссионное пополнение оборотных средств и взаимозачет. Абсолютно неизбежное в условиях такой политики резкое падение курса рубля, ускорение инфляции осенью 1992-го было для него полной неожиданностью. Жесткая, иногда даже резкая по форме полемика Чубайса, наиболее последовательно отстаивавшего реформаторский курс, и Хижи стала неотъемлемым атрибутом в работе правительства второго полугодия 1992-го. Впрочем, зла на Георгия Хижу не держу, не его вина, что он превысил уровень своей компетенции.

Силовые министерства, по российской традиции, обращаются в Совет министров в основном по хозяйственно-финансовым вопросам. Но в условиях кризисов премьеру постоянно приходится решать и другие проблемы.

Быстро убеждаюсь: важнейшая проблема в российской государственной машине этого времени -страстное нежелание кого бы то ни было принимать решения, стремление застраховаться, снять с себя ответственность. В процессе проводимых совещаний по развитию событий, скажем, на границе с Грузией, в Северной Осетии и Ингушетии, в Таджикистане, если жестко не потребовать действия, не надо удивляться, что военные будут кивать на МВД, МВД на Министерство безопасности и так дальше до бесконечности.

Отнюдь не переоценивая своего таланта в организации переброски дивизий, очень быстро понимаю: либо в таких ситуациях буду брать ответственность на себя, действовать, докладывая о принятых решениях президенту, либо в тягучей атмосфере взаимных кивков друг на друга так ничего сделано и не будет. Именно так пришлось действовать, например, в Кабардино-Балкарии, где летом 1992 года пытались повторить чеченский сценарий 1991-го. Необходимо было срочное подкрепление внутренним войскам, а МВД с Минобороны спорили о том, кто это должен делать и есть ли у Минобороны возможность обеспечить авиационный транспорт. Пришлось брать координацию на себя, усаживать вместе руководство МВД и Генштаба, заставлять действЬ-вать. В целом ситуацию удалось стабилизировать.

Тяжелая заноза в памяти – 1992 год, ноябрьский ингушско-осетинский конфликт. Хорошо помню,как все это началось. Впервые за несколько месяцев решил в воскресенье выспаться, не ходить на работу. Рано утром звонок. На границе Ингушетии и Осетии масштабные беспорядки. Захвачено вооружение батальона внутренних войск. Идет бой. Министерство безопасности назревающую взрывную ситуацию блестяще прозевало. Узнаем о происшедшем как о свершившемся факте. Возникает реальная угроза получить новый Карабах с хроническими боевыми действиями, но уже на территории России.

Президента нет, он в поездке по стране. Связываюсь с Генштабом, прошу срочно обеспечить переброску десантников. Звоню Виктору Ерину, спрашиваю, в какие сроки он может перебросить туда дополнительные внутренние войска, говорю, что военные в полном объеме помогут авиацией. Поручаю Георгию Хиже срочно вылететь во Владикавказ, возглавить оперативную группу правительства на месте, даю ему в помощь Сергея Шойгу, председателя Комитета по чрезвычайным ситуациям, превосходно зарекомендовавшего себя в ходе проведения миротворческих операций в Южной Осетии и Грузии, в Молдове. Раскрутив машину, еду на аэродром встречать Бориса Николаевича, докладывать ему ситуацию.

Во Владикавказе крупные беспорядки. Огромные толпы на улицах, люди требуют оружия. Хижа и Шойгу связываются со мной, докладывают: если что-то немедленно не придумать, ситуация выйдет из-под контроля. Склады вооружения просто захватят. Беру на себя нелегкую ответственность, прошу их пообещать выдать оружие, но не сейчас, а утром, и не стихийно, а в организованном порядке – только по представлении документов воинского учета, через военкоматы, в рамках пополнения частей МВД. Толпа успокаивается.