ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД

в Верховном Совете осенью 1992 года. При всей дикой истерике по поводу августовского указа президента, введшего ваучер, оно так и не решилось принять, казалось бы, самое простое, однозначное решение: утвержденную программу приватизации отменить, саму приватизацию остановить. С началом выдачи приватизационных чеков это стало уже политически невозможным.

Итак, пользуясь военной терминологией, можно сказать, что в мае-августе 1992 года правительство под натиском превосходящих сил отступало, ведя арьергардные бои и стараясь, по мере возможностей, удерживать важнейшие направления, а на некоторых участках продолжало наступление. Вскоре после апрельского Съезда Ельцин назначает заместителя председателя Верховного Совета Владимира Филипповича Шумейко первым вице-премьером российского правительства. Теперь, впервые с начала реформ, в правительстве два первых вице-премьера. У меня реальный контроль над ключевыми экономическими министерствами, в правительстве моя команда. И все же возникновение двух центров влияния при явно колеблющемся, не уверенном в точности избранного курса президенте – серьезный фактор, ослабляющий возможность вести осмысленную политику. Тем более, что ведь есть и другие центры: правительство не имеет серьезного влияния на Центральный банк, Пенсионный фонд. Отраслевые министерства довольно легко договариваются напрямую с отраслевыми комитетами Верховного Совета. И хотя лично Владимир Филиппович в это время вполне лоялен к проводимому курсу, но сама диффузия центра принятия решений открывает лоббистам слишком широкие возможности маневра.

13 июня, утром, накануне отлета Бориса Николаевича в Вашингтон на встречу с Бушем – звонок: Егор Тимурович, что вы скажете об идее назначить вас исполняющим обязанности председателя правительства?

Скажу откровенно, что при создавшейся ситуации идея мне кажется разумной. Она позволит добиться большей консолидации в правительстве.

Должен ли я понять вас так, что вы благодарите меня за доверие? – спросил Ельцин. Я ответил, что да, без сомнения, благодарю.

Встретились на аэродроме. Ельцин проинформировал провожающих о принятом решении, подписанном указе, сказал, что направляет представление о моем утверждении в должности премьера в Верховный Совет.

С начала апреля, после отставки Бурбулиса, я де-факто возглавлял правительство и, как правило, вел его заседания; противники и сторонники проводимой политики уже называли наше правительство правительством Ельцина-Гайдара. И все же до тех пор круг моих реальных полномочий и обязанностей в полной мере ограничивался хозяйственно-экономическими вопросами. Это в рамках российской традиции.

В России с начала века был набор так называемых царских министерств – Министерство обороны, Министерство внутренних дел, Министерство иностранных дел, охранка. Их руководители имели право прямого всеподданнейшего доклада царю, минуя председателя Совета министров. В ведение Совета министров входили в первую очередь вопросы финансовые, хозяйственные, социальные. Так было при Витте, Столыпине, Коковцове. По существу, эту же систему потом унаследовали большевики, заменив царя генеральным секретарем, затем она досталась демократам, где царские министерства стали президентскими. И все же по жизни назначение исполняющим обязанности премьера – резкое расширение реальных прав, полномочий, сферы ответственности. В России, особенно предельно нестабиль ной, неспокойной России 1992 года, постоянно происходит что-то требующее немедленного вмешательства, подключения всех структур государства, в том числе и силовых. Отнюдь не всегда президент на месте может обеспечить межведомственное взаимодействие. Значит, приходится влезать в эти проблемы, брать ответственность за принятые решения.

То, с чем сталкиваешься, работая в правительстве, – частые и убедительные демонстрации справедливости знаменитого принципа Питера. Напомню: его суть в том, что в бюрократическом аппарате человек продвигается по ступенькам должностной лестницы до тех пор, пока справляется со своими обязанностями. И вот тогда, когда оказывается на уровне, для него непосильном, его карьера приостанавливается. Именно там он остается надолго. Разумеется, в бурном и хаотичном 1992 году принцип существенно модифицировался, но все же действовал.