ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД

В целом войска действуют достаточно быстро, решительно. Открытые боевые действия удается притушить, нового Нагорного Карабаха явно не будет. И вместе с тем, допускаем две серьезные ошибки. Во-первых, размещение нашего представительства во Владикавказе, столице одной из противоборствующих сторон, что вызывает у ингушей подозрение в пристрастии федерального центра к осетинам. Во-вторых, медлительные действия руководства внутренних войск привели к тому, что в ингушские села вошли не федералы, а осетинская милиция. Нетрудно представить, какой бедой это обернулось. В Назрани никто из высокопоставленных сотрудников российского правительства так и не решился появиться. Поэтому принимаю решение немедленно вылететь на место, побывать и в Назрани, и во Владикавказе, повстречаться с военными, разобраться в ситуации,

Первым делом направляюсь в Назрань. Еду на бронетранспортере внутренних войск. Зрелище не для слабонервных. Видны следы настоящего боя, разрушений, в Пригородном районе множество горящих домов. Нетрудно догадаться, что в первую очередь – ингушских. На границе с Ингушетией встречает Руслан Аушев. Хорошо его знаю как председателя Комитета ветеранов афганской войны государств Содружества. Он только что срочно прилетел в Ингушетию. Пытается как-то стабилизировать обстановку, но, по-моему, сам еще очень слабо понимает, что произошло и что происходит, Руслан говорит, что на бронетранспортере дальше ни в коем случае ехать нельзя – подстрелят. Сажусь в его машину, он – за рулем. Центральная площадь в Назрани ни запружена беженцами, тысячи несчастных людей, ставших жертвами политиканов, что разыгрывали самую простую и вместе с тем самую опасную в политике карту радикального национализма. По дороге Аушев пытается выяснить мое мнение, кто стоит за всей этой страшной кровавой катавасией. К сожалению, ничем не могу ему помочь, доклады Министерства безопасности – по-прежнему свидетельство полнейшей беспомощности.

Потом – переговоры с ингушскими лидерами и с прибывшей в Назрань, чтобы предотвратить распространение боевых действий на территорию Чечни, делегацией чеченского правительства во главе с Яраги Мамадаевым. Тяжелый разговор с людьми на площади. По крайней мере, удается добиться одного – у ингушей исчезает убежденность, что для российских властей в этом конфликте есть заведомо правая и заведомо неправая стороны.

Во Владикавказе встречаюсь с военными, с руководством республики, Верховным Советом, Временной администрацией по обеспечению чрезвычайного положения. Мы, как российские власти, категорически не можем принять принцип коллективной национальной ответственности. Считаем, что возвращение беженцев-ингушей в Пригородный район – первоочередная задача Временной администрации. Осетинским руководителям все это явно не по душе. Ясно, что процесс пойдет непросто. Тем не менее позиция российских органов власти должна быть четко сформулирована и помощь Осетии в решении многочисленных проблем, с которыми она сталкивается, – увязана с сотрудничеством руководства республики в возврате беженцев, в создании для них нормальных условий жизни там, где их дом, родина.

К сожалению, после моей отставки российское правительство последовательно провести эту линию не сумело.

Еще одно место, требующее постоянного внимания российских органов власти, – Таджикистан. В 1992 году там нарастает хаос, постепенно переходящий в открытую гражданскую войну. Друг другу противостоят две силы; одну из них с большой долей условности можно назвать коммунистами, другую – исламистами. Исламисты сильнее в Гарме, Нагорном Бадахшане, коммунисты – в Кулябе. Обе стороны пытаются втянуть в конфликт дислоцированную в Таджикистане 201-ю дивизию, по меньшей мере -завладеть ее вооружением. Серьезнейшая проблема состоит в том, что дивизия в основном укомплектована российскими офицерами и местными солдатами. Именно их-то и хотят с разных сторон вовлечь в конфликт.

Русскоязычное население бежит из охваченной хаосом республики. Но доходят сведения, что местные власти этому препятствуют. Поступает информация о готовности наиболее радикального крыла исламистов использовать русских, живущих в республике, в качестве заложников. Беда еще в том, что мы не можем положиться на наши источники информации о положении в Таджикистане. В Министерстве безопасности, как всегда, нет точных данных, у Службы внешней разведки данные ненадежны, а от недавно образованного в Душанбе посольства с интервалом в несколько дней поступают полностью противоречащие друг другу сведения. Принимаю решение вылететь в Душанбе, на месте самому разобраться в ситуации и понять, что же нам там делать. После встречи президентов государств СНГ в Бишкеке, где подробно обсуждалась критическая ситуация, сложившаяся в Таджикистане, лечу прямо в Душанбе.