Дни Стужи (СИ)

Глава 11. Неудобные вопросы

Майор Хацкий тяжело откашлялся — на платке снова остались тёмные пятна — и с досадой швырнул платок в корзину для бумаг. Откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Снова эта мерзкая испарина: холодная, липкая, как только она выступает, слабеют ноги, а руки начинает мерзко покалывать. Надо бы отлежаться, но — когда? И не поможет, уже не поможет.

Мысли снова и снова шли по заезженному кругу. Уже не поможет. Этот кашель, чёрная мокрота, липкий пот, всё это он уже видел. Крепкий мужик лет сорока, которого они взяли на тропе к гнезду чёрных вдов, продержался в камере рядом с Гостем два месяца. К концу второго — дышал с хрипом, жалобно смотрел на Хацкого, когда тот приходил посмотреть, умирал тяжело.

Но Гость обещал, что все это закончится, как только он воплотиться полностью, — снова и снова успокаивал себя Хацкий. — Он же сам показал мне, что может творить. Надо дотерпеть, дотянуть, и тогда чёртов кашель я даже вспоминать не буду. И, потом, сидят же эти чокнутые, совсем рядом с Гостем сидят, и ничего.

Он вспомнил тёмную комнату, свечу на сколоченном из досок столе и бессмысленно глядящих в темноту людей, от затылков которых уходили вверх, в темноту, прозрачные трубки с клубящимся внутри туманом неопределенно-мерзкого цвета.

Майор так и не смог до конца понять, что именно делает эта машина, частью которой стали люди. Гость передал ее кому-то из Собирателей очень давно, когда сам он мог коснуться нашего мира лишь краем, лишь силой мысли и то, не везде. Лишь на межах, там, где ветви Яви сплелись и проникли друг в друга кто-то мог услышать мысленный шепот Гостя. Но Гость был настойчив и нашелся тот, кто услышал и понял.

Кто именно, майор не знал, да и неважно это было сейчас. Хватало других забот.

Хацкий успокаивался, и с удовлетворением замечал, как перестали дрожать руки, выровнялось и успокоилось дыхание.

Всё в порядке, теперь можно работать.

Обострившееся за последний месяц чутье подсказало: за дверью вестовой, спешит, нервничает. И тут же в дверь осторожно постучали.

— Входите, — майор с удовольствием ощутил, что голос ровный и крепкий. Так и должно быть.

— Разрешите, господин майор? — вытянулся в дверях вестовой. Дождался кивка, доложил: — Телефонограмма от полковника Левшова из Службы Охраны. Просит прибыть при первой возможности.

— Ответь, скоро буду, — Хацкий встал, взмахом руки отпустил подчиненного. Перед маленьким зеркалом поправил мундир.

Итак, Левшов все же решил его вызвать. Что ж, разговор, наверняка, будет неприятным, но сейчас лучше не игнорировать полковника, не время обострять и так накалённую ситуацию. Как некстати, как некстати, поморщился Хацкий, выходя из кабинета.

— Едем, бери с собой Трегубова, — бросил он по дороге поручику Вахрушеву.

— Так точно! Мигом будем, — Вахрушев обманчиво неуклюже побежал по коридору.

Майор задумчиво кутался в шинель. Знобило. А ведь топят на совесть — и он снова закашлялся.

Не успел он устроиться в крытом возке, как прибежали Трегубов и Вахрушев. Хацкий молча показал на сиденье напротив.

— Куда едем, господин майор? — дыхнул перегаром бледный тонколицый Трегубов.

Майор ответил, глядя в стену над головой подчиненного.

— К господину полковнику Левшову едем. Точнее, еду-то я, а вы меня ждать будете. Есть у меня ощущение, что после разговора с господином полковником у нас с вами работы прибавится…

___***___

— Вы, вообще, в своём уме, майор? — полковник Левшов шипел, подавшись вперед всем своим массивным, затянутым в синий мундир Службы Охраны телом. Щёки полковника налились нездоровым румянцем, залысины блестели, длинные завитые усы подрагивали.

— Вы что творите? — Левшов, конечно, играл, и они оба это понимали, но Хацкий знал, что должен соблюдать правила игры. Во всяком случае, пока.

Хацкий стоял навытяжку перед столом красного дерева и думал, что это смотрелось бы даже комично, не будь это полковник Левшов. Начальник Службы Охраныза десять лет сожрал не только своего предшественника, но и добился для Службы таких полномочий, каких она никогда не знала. Ему уже удалось почти подмять под себя городскую полицию, серьезно ужать порубежников и даже поколебать позиции разведки. Причём сделать это так, что наружу даже слухов не просочилось. Точнее, кому надо, тот, конечно, понимал, что происходит, но даже самые осведомленные часто не улавливали, что и зачем делает Левшов. Но любой шаг рано или поздно приводил к тому, что Служба Охраны получала все новые и новые полномочия.

Разумеется, исключительно ради блага Республики и для неусыпного обеспечения безопасности первых лиц государства.

Поэтому Хацкий предпочитал отвечать кратко и точно:

— Так точно, господин полковник.

— Тогда, какого черта вы приперлись к дому Столярова?! — грохнул кулаком по столу полковник. — Вы чем заниматься были должны?!.

Хацкий помолчал.