Дни Стужи (СИ)

Проглядывает из теней человек в черном, от его ног расползается лютая стужа, один из успевших проскочить в зал порубежников неосторожно наступает и кричит от жгучей боли. Нога до колена превращается в замороженное бревно, парень дергается, замерзшая плоть со звоном разлетается на куски.

Неужели прошло всего несколько мгновений?

Второй инок закрывает своего напарника, отбивая удар майора Хацкого, появившегося словно из неоткуда. Лицо майора искажает досадливая гримаса, рот запятнан кровью, дышит он тяжело, но движения быстры и точны.

Он полностью подчинил свое тело разуму, и сейчас этот разум приказывает одно — убивать всех, кто встанет у него на пути.

Что-то невероятно быстрое бросается к Якуту, Ниула врезается во врага и они катятся по полу, пока клубок не распадается на два тела.

Одежда девушки исполосована, мочка уха висит на тонком лоскуте кожи.

Улыбаясь, Ниула шлепает ладонью по шее, отбрасывает кровавый комочек, как надоедливую муху.

Перед ней стоит тварь, очертания которой гротескно напоминают человека. Длинные тонкие конечности разведены в стороны, от запястий до плеч они покрыты присосками, похожими на нежные детские рты. Но с тонкими, острыми зубами.

Тварь присела на задние лапы, над головой, похожей на морду кобры с раздувшимся капюшоном, подрагивает тонкий, ребристый хвост.

Моргра готовится атаковать.

___***____

Прошел миг.

Или вечность.

Стас оттолкнул плечом противника, пригнулся, готовый выбросить руку с топором. Враг будет ждать рубящего удара, а он ударит верхней остро заточенной частью лезвия. Хромая нога онемела и подломилась.

Колено тяжело ударилось в пол, Хромой попытался оттолкнуться рукой с топором, откатиться в сторону и понял, что уже не успеет. Краем глаза видел, как пошел вниз изогнутый клинок сабли, успел вдохнуть густой, пахнущий кровью, потом и прелой шерстью воздух.

Заорав от натуги, чувствуя, как трещит позвоночник, развернулся, упал спиной на пол. Сабельный удар пришелся поперек груди, вышиб воздух из лёгких. Спас нагрудник и тяжелый толстый полушубок, который он не стал скидывать перед боем, как другие.

Не глядя, наотмашь, рубанул перед собой.

Лезвие глубоко вошло в ногу наемника. С усилием выдернул топор, перекатился, уходя от нового удара, вскочил.

Наёмник выглядел хреново, волочил ногу, лицо уже заливала сероватая бледность.

Стас нехорошо усмехнулся, перекинул топор с руки на руку и пошел в атаку. Не мудрил — рубил слева, справа, не давал противнику опомниться. Снова ударил сверху наискосок, чуть задержал удар и, увидев, что наемник замешкался, вогнал лезвие длинным выпадом в открывшуюся шею.

Выдернул, рубанул, раскраивая череп.

Схватка кипела по всему залу.

Ниула и неземная тварь танцевали, пытаясь достать друг друга смертельно изящными выпадами, Федул и инок Владимир встали спиной к спине, прикрывая вязальщика Особого Приказа. Тот шептал, плёл пальцами незаметные узоры и внимательно смотрел куда-то в танцующие тени, из которых выстреливали языки тьмы, пытаясь лизнуть хоть кого-нибудь из маленького отряда.

Колдун стоял рядом с постаментом и творил Стужу. С его рук стекали, змеились по полу морозные узоры, но быстро таяли. Лицо колдуна оставалось нечеловечески спокойным, но чем ближе подступал бой, тем яснее становилось видно, что колдовство дается ему со все большим и большим трудом.

Ниула рубанула наотмашь, тварь отскочила, пошла по дуге вокруг нее. Якут тут же оказался за спиной девушки.

Что-то коротко сказал, та присела в низкой боевой стойке. А Якут неторопливо пошел к колдуну. Он не смотрел по сторонам, вроде бы, даже и не видел, что его пытается рубануть один из немногих оставшихся на ногах наемников. Просто чуть склонил голову и двинулся дальше.

Наемника заколола Ниула и тут же, возвратным движением, достала-таки моргру.

Тварь обиженно заплакала, как ребенок, и отскочила, баюкая перерубленную лапу.

Противостояние давалось Якуту непросто. Он закусил губу, двигался рывками, словно его ноги вязли в невидимой смоле, но шел.

Он вел бой сразу в двух мирах — такое умели немногие, и плата за это умение была высокой. Лицо Шамана истончилось, кожа обтянула скулы, глаза горели болезненно-ярким огнём. Но он не останавливался.

Шел, не отрывая горящих глаз от колдуна.

___***____

Столяров неподвижно стоял, бессильно опустив руки, и это было страшно.

Страшно и жалко, особенно, несвежий расстёгнутый ворот рубашки и заросшие седым волосом запястья, высовывающиеся из рукавов пиджака.

Он стоял, сгорбившись, бессмысленно водил глазами по сторонам, что-то искал в камере, но что? Он не помнил, или не хотел вспоминать.

Если вспомнит, то будет так стыдно и страшно, что жить с этим сделается совсем невозможным.

Взгляд остановился на очертаниях неподвижного тела под одеялом.

Столяров тяжело шагнул к двери, сжал кулак, с удивлением посмотрел на него, будто вспоминал, что это такое и что нужно делать с этим дальше.

Стукнул в дверь раз, другой. Заколотил уже двумя кулаками.

Стерегли Столяровых двое.