Дни стужи

– Кто они и как можно их найти? – Левшов был профессионалом и практиком до мозга костей. И никогда не паниковал. Во всяком случае, на людях. Если появлялась проблема, то прежде всего он думал о том, как ее решить.

– Увы, не все так просто, – тени клубились, сфера играла красками, а линии все ползли, – силы не называют точных имен. Они показывают варианты, пророчествуют, намекают. А выводы должны делать мы сами. Давайте думать. Могу сказать одно – движение этих линий означает, что не меньше двух человек могут очень серьезно повлиять на нашу комбинацию. И этих людей пока никто из вас всерьез не принимает в расчет. Думайте, думайте, полковник, кто это может быть.

* * *

Низкие потолки в древних, по подоконники ушедших в землю постройках заставляли непроизвольно пригибаться, каменные полы были истерты ногами давно ушедших из этого мира людей, редкие свечи давали ровно столько света, чтобы не шарить руками в темноте. Однако дышалось здесь неожиданно легко.

Друзья с любопытством посматривали по сторонам – слышали и знали они об Особом приказе предостаточно, но внутри оказались впервые.

Скрипнула дверь, в коридор неспешно вышел высокий, очень прямой человек в черной рясе. Иван обратил внимание, что на нем не было никаких знаков сана, лишь простой крест темного дерева на шнурке. Монах поманил их.

– Что с тобой, сын мой? – в голосе монаха прозвучала искренняя тревога, когда он обратил внимание на хромоту Стаса. А у того нога вновь решила напомнить о себе.

Хромой только поморщился, и за него ответил Иван:

– Давние раны, а сегодня немало пришлось походить, да еще и покувыркаться решил почтенный Стас Григорьевич.

– Это он зря, зря, – в голосе монаха чувствовалась затаенная усмешка.

Впрочем, он тут же стал серьезным и приказал дьяку:

– Попроси Валерия Павловича побыстрее заглянуть.

За дверью оказался вытянутый в длину зал, дальний конец которого терялся в глубоких тенях. Сводчатый потолок поддерживали колонны зеленого с коричневатыми прожилками камня, увитые мастерски вырезанными ветвями с продолговатыми нежными листьями.

– Садитесь, – показал монах на низкую широкую лавку с прислоненными к спинке подушками, – вытяните ногу, сейчас придет Валерий Павлович, и вам сразу станет легче. А пока давайте поговорим, – он хлопнул в ладоши, потер ладонью о ладонь, – час уже поздний, но времени у нас почти нет.

Иван молча бросил на стол перетянутые бечевкой бумаги.

Монах развязал сверток, бумаги разлетелись по столу. Листы разного размера, старые, пожелтевшие, маленькие серые квитанции, напечатанные на машинке справки, протоколы.

Иван сразу отложил в сторону тетрадь в синем переплете, и все трое начали просматривать бумаги.

В дверь постучали. Так стучит тот, кто имеет на это право. И тут же дверь распахнулась, невысокий коренастый человек в коричневом костюме-тройке быстро осмотрел зал и уверенно направился к Стасу.

На ходу кивнул монаху и Ивану.

– Отец Сергий, доброго вечера.

Протянул руку Стасу.

– Валерий Павлович. Здешний врач.

Кивнул на вытянутую ногу бывшего порубежника:

– Давно?

– Часа три как дергать начало.

– Понятно.

Не только врачом был этот человек в хорошем костюме. Приказав расслабиться и не отвлекаться от разбора бумаг, он присел и положил широкие ладони на больную ногу. В колено сразу же пошли теплые успокаивающие волны.

«Так это и есть отец Сергий, – думал Иван, – надо же…» Он представлял человека, который много лет железной рукой управлял Особым приказом, совершенно другим. А сейчас понял, что даже и не знает теперь, каким именно. От Сергия исходила непоколебимая уверенность в том, что он делает, каждый жест, каждое сказанное глубоким мелодичным голосом слово убеждали собеседника в том, что перед ним человек, которого стоит слушать.

Резкими уверенными движениями Сергий раскладывал бумаги, быстро просматривал, сортировал. Какие-то сразу отдавал Ивану, другие – Стасу, некоторые откладывал в стопку перед собой.

– Эти купца и Говоруна не касаются, их потом смотреть будем, – объяснил он, заметив вопросительный взгляд Ивана, – глубоко копал этот Загорцев, и очень интересно, зачем это ему понадобилось.

«Увидим мы еще эти бумаги или они потихоньку осядут в архивах Особого приказа?» – подумал Иван. Но встретил улыбку отца Сергия и понял, что тот видит его насквозь и предугадывает каждый вопрос. Да уж! Такого человека лучше иметь в союзниках.

Отодвинув в сторону стопку, не касающуюся Говоруна, Сергий разложил оставшиеся документы, глянул на Ивана и Стаса.

– Ну как? Что-то поняли?

– Бумаги разнородные. Тут и копии счетов, и какие-то записки, и вырезки из газет, – Иван продолжал раскладывать бумажный пасьянс на столе, – такое впечатление, что Загорцев изучал всю жизнь Говоруна за последние лет пять.

– И не просто изучал. Он искал какие-то закономерности, Вот, смотрите, тут он выписывает, какие клубы посещал Говорун, с кем там имел контакты, – добавил Стас, – эти данные лейтенант полиции просто так получить не может, если только они не касаются человека, дело которого он ведет. А Говоруна, насколько я знаю, официально ни в чем не обвиняли.