ДНК гения

Там, откуда он мне звонил, никакой грозы не было. Там гулко бухал волейбольный мяч, шуршал песок, размеренно шумели волны, и счастливые дети визжали, как триста тридцать три поросенка.

– Хорошо тебе говорить, – завистливо заметила я. – Ты там на теплом море… А у нас тут просто потоп, потому что гроза…

– Лен, так я потому и звоню! – заторопился Никита. – Ты же завершила этот звездный процесс и теперь можешь взять хоть недельку отпуска, Плевакин сейчас тебе не откажет…

– И что я буду делать в отпуске?

Внутренний голос тут же подсказал: белье перестирывать и пересушивать, новые туфли искать…

– Ко мне сюда прилетишь, разумеется! – неожиданно ответил Говоров.

Разумеется? Вот как?

Я приободрилась. Хм, если само собой разумеется, что я могу вот так запросто прилететь к Никите на море, то это же у нас что получается? Романтический отпуск тет-а-тет?!

Ой, нет, как-то не готова еще я для целого отпуска вдвоем…

И только я так подумала, как Говоров, будто услышав мои мысли, укоризненно добавил:

– В конце концов, что ты за мать, если откажешься от возможности обеспечить ребенку летний отдых на море!

– Говоров, ты серьезно? – на всякий случай уточнила я. – А то ведь я могу и согласиться!

– На то и расчет!

– Хм… Тогда давай попозже вечером созвонимся? Я переговорю со своими…

На том пока и порешили.

Но вечер у меня покатился кувырком. Сашка позвонила из торгового центра и сказала, что будет пережидать дождь в кафе, так что к ужину ее ждать не стоит. Зато без предупреждения явилась Натка.

Она ввалилась в дом, как самая несчастная из мокрых куриц: насквозь отсыревшая, поникшая, с красными глазами и жутким насморком. Громко чихнув, объявила мне с порога:

– Все пропало! Что теперь делать?

– Стой где стоишь! – велела я.

– И как это мне поможет? – не поняла сестрица.

– Тебе – не знаю, а мне хотя бы полы перемывать не придется! – Я сбегала в комнату, притащила мокрой курице сухие тапки и шерстяной плед. – Переобуйся, закутайся, и пошли горячий чай пить.

– С вареньем? – шмыгнув носом, как маленькая, спросила Натка.

– Удивительно, но – да, с вареньем, у меня осталась еще баночка клубничного…

Усадив сестру за стол и выдав ей кружку чая, банку варенья и большую ложку (метод Карлсона – всегда отлично помогает на начальной стадии простуды и воспаления хитрости), я спросила:

– Так что там у тебя пропало?

– Все. – Натка, успевшая запустить ложку в банку, сделала горестное лицо, но лопать варенье не передумала. – Ум-м-м…

– Ум, честь и совесть? – предположила я. – Так они у тебя давно уже пропали, чего теперь рыдать.

– Злая ты, Лена! – Сестрица подобрала распущенные нюни, съела еще ложку варенья, глотнула чаю и почти нормальным голосом объяснила: – У меня полное фиаско! Я получила результаты тестов ДНК. Представь: из пяти анализов – ни одного положительного! Как вообще такое возможно?!

– Это все потому, что кто-то вел беспорядочную половую жизнь, – наставительно сказала я вредным голосом Кролика из мультфильма про Винни Пуха.

– И что теперь делать? – кротко, как Винни, застрявший в норе, спросила Натка.

– Худеть, – сказала я. – В смысле губы закатать! Ну нет у твоего сына папы-миллионера, и что такого? Мало ли у кого его нет! Это же не конец света!

– Это конец бюджета, – вздохнула сестрица. – Блин, я на эти тесты последнюю заначку спустила…

– У тебя была заначка в четверть миллиона?! – не поверила я.

– Слава богу, четверть миллиона не понадобилась, – Натка перекрестилась ложкой. – Я договорилась о специальной цене и заплатила пятьдесят тысяч за все.

– Что за специальная цена, с чего это?

– Ой, да не важно! Главное – напрасно я потратила эти пятьдесят тысяч.

Натка подперла подбородок кулачком и пригорюнилась, как Аленушка на известном полотне Васнецова.

– Ты можешь утешаться тем, что потратила пятьдесят тысяч, а не двести пятьдесят, – сказала я.

– Продолжай, – предложила сестрица. – Это был слабый аргумент, мне нужны другие.

– В вашу с Сенькой маленькую ячейку общества не вломится чужой, по сути, дядька.

– И?

– Он не нарушит комфортный микроклимат в семье.

Тут Натка посмотрела на меня скептически.

– Что? – не поняла я. – Ты не считаешь достойной ценностью теплые и доверительные отношения между матерью и ребенком?

– Я не считаю, что о ценности таких отношений может говорить женщина, которая вот-вот приведет своей дочери отчима!

Я закрыла рот. Моргнула, опять открыла:

– Это ты на мои отношения с Говоровым намекаешь?

– Ага! Ты покраснела!

– Ну…

– Колись! – Натка решительно отложила ложку и отодвинула банку. – Я же вижу, тебе есть что сказать по этому поводу!

– Да ничего особенного… Ну, он звонил… Ну, приглашал приехать к нему в отпуск…

– Ага! Ага! – Сестрица оживилась.

– Как думаешь, поехать? – спросила я.

Не потому, что не смогла бы принять решение самостоятельно – просто ничто так не отвлекает от своих проблем, как настоятельная необходимость обсудить чужие.

Я-то знаю, я же судья!

Тремя днями позже мы с Сенькой вышли из здания аэровокзала под тугое и чисто выметенное морскими ветрами южное небо и сразу же увидели Говорова.