ДНК неземной любви

Этот день мы проведем вместе...

А потом как знать... смерть – это лишь начало...

А может, конец белой нарисованной аллеи... на каком-то безымянном бульваре, намалеванном на театральном картоне.

ГЛАВА 40 ОБРАЗЦЫ ПОЧЕРКА

Внимательно прочитав заключение экспертизы по результатам вскрытия трупа Кристины Величко и анализу ДНК, Лиля передала его Кате. Та отошла с бумагами к окну.

– Все то же самое, – сказала она чуть погодя. – По ДНК подозреваемого тождество, как и в двух первых случаях. Лариса Белоусова, убитая пять лет назад...

– Нет, не все то же самое, читай дальше.

– «Примерно за три-четыре часа до смерти потерпевшая имела половой контакт...» Ты об этом?

– Нет, с этим потом разберемся. Я вот о чем, – Лиля забрала заключение. – Вот... «Давность наступления смерти на момент обнаружения около 9—10 часов». Ее на бульваре обнаружил в половине третьего ночи патруль ППС, а это значит...

– Не могла же она там лежать столько времени!

– Ее там и не было. Мы с Сиваковым еще когда место, где нашли труп, осматривали, уже сомнение имели. Ее, в отличие от двух первых жертв, убили где-то в другом месте и уже потом подбросили на аллею. Получается, что призрак... мертвец, восставший из могилы, вдруг взял и изменил своим привычкам?

Катя оторвалась от документов. На лице у Лильки сейчас улыбка какая-то кривоватая... неестественная, портит ее...

– Ты как себя чувствуешь?

– После выстрела в упор – вери гуд, отшень карашо, – Лиля достала платок и высморкалась. – Ну что же, думаю, вот теперь самый момент встретиться нам с безутешным судьей, бывшим мужем отрекшейся от мира монахини... м-да, бывшим отчимом... Он уже здесь, в управлении.

– Я его видела, Лиль.

– Мой шеф сам за ним ездил в судебный департамент, а потом они отправились к нему на квартиру на Осенний бульвар за образцами почерка.

– Ее, Ларисы?

В принципе Катя спросила это в пустоту...

Допрос, нет, беседа, конечно же, беседа с Глебом Сергеевичем Белоусовым в присутствии прокурора города и начальника МУРа произошла не в тесном кабинете розыска, а в просторной приемной управления.

Белоусов расположился в кожаном кресле – нервно и непоседливо, на самом краешке. Капитан Белоручка вежливо поздоровалась и попросила включить в приемной телевизор.

Телевизор включил сам прокурор.

Новости по четвертому каналу, другая приемная – на этот раз уже в Кремле. На экране – прокурор города и министр МВД на докладе...

«Дело так называемого «убийцы на бульварах»... оглушительный резонанс после того, как сегодня ночью в самом центре столицы вновь был найден труп еще одной потерпевшей... принятыми мерами... правоохранительным органам поручено немедленно...»

– Сегодня в девять утра были срочно вызваны для доклада... Дело такое, что... давно уже за известные рамки перешагнуло... да, за допустимые рамки, Глеб Сергеевич, – прокурор кашлянул – с Белоусовым они были знакомы почти двадцать лет.

– Я не понимаю, при чем тут я и... моя покойная дочь, – Белоусов говорил тихо. – В прошлый раз на кладбище от ваших сотрудников мне пришлось слушать какие-то сказки... форменным образом странные... Возмутительные сказки!

– Вы были знакомы с Кристиной Величко? – спросила Лиля.

– Да, был. Ну и что? Милая женщина – одинокая, интеллигентная. В ресторане посидели вдвоем. И что? Это запрещено?

Лиля включила звук телевизора погромче – сейчас как раз говорили о личности последней жертвы «убийцы на бульварах» – корреспондент вел репортаж из офиса редакции модного журнала. И если бы Кристина присутствовала здесь... она бы увидела всех своих – секретарей, стилистов, фотографа Хиляя, наперебой дававших теперь интервью.

– Факт знакомства подтверждаете, – сказал прокурор.

– Да, я ее знал, мы были знакомы, познакомились уже после... одним словом, когда... когда я уже жил один, – Белоусов выпрямился в кресле. – Но я не понимаю, при чем тут моя покойная дочь, моя Лара! Почему вы фактически сделали обыск у меня на квартире и изъяли... изъяли ее студенческие конспекты, записи... даже письма ее нам, родителям, которые она писала еще из летнего лагеря... письма пятнадцатилетней давности и те забрали! По какому праву?

– Нам необходимы образцы для почерковедческой экспертизы, – сказала Лиля.

– Но зачем?!

– Один человек сказал: кто-то хочет вот так напугать Москву, – сказала Катя. Негоже ей, чужой, гостье вмешиваться, однако...

Белоусов повернулся к ней.

– А мы считаем, что не только напугать, встряхнуть, но и заставить вспомнить нераскрытое убийство пятилетней давности.

– Убийство Лары?

– Да, убийство вашей приемной дочери, которую вы – ее отчим, вырастивший ее, – преследовали, домогались.

– Как вы смеете?

– У нас есть тому свидетельница, и она готова к очной ставке с вами.

Катя имела в виду Марину Тумак – только ее, да и насчет этой самой «очной» была совсем не уверена, а брякнула просто так, в запальчивости, оттого что снова «понесло», но...

Его реакция поразила их всех. Белоусов поднялся – его шатало, он стал весь серый, потом багровый.

– Она... Это она вам все сказала?