ДНК. Твои не родные

— По первому же зову, все как ты хотел. Ты не доволен?

Сучка! Маленькая дрянь. Больно ударила, так больно, что сердце сковырнуло.

— Притворялась значит?

— Не все время. Я ведь живая женщина, а ты мужчина. В какой-то момент мне даже понравилось.

Оттолкнул от себя с такой силой, что она чуть не упала. Натянул штаны, застегну ширинку.

— Какого черта тогда приперлась? Вроде я не звал и не приказывал.

— Бонусы за лечение моей дочери. А еще я знаю каково это потерять…я пришла тебя утешить.

Не сдержался и вмазал кулаком по стене, развернулся к ней и стиснул челюсти. Такая маленькая, хрупкая в своей дурацкой шелковой пижаме, со все еще стоячими сосками, искусанными мной губами и всклокоченными волосами. Оттраханная мною. Стоит и выдергивает мне ногти щипцами, загоняет под них иглы с какой-то блаженной улыбочкой. И мне захотелось ее придушить.

— Хорошо утешила. Не профессионально. Бывает и лучше. Но весьма неплохо. На пару сотен баксов. Можешь пойти купить себе шмотки. Я разрешаю. А теперь пошла вон. Наутешалась. Хватит.

Она пошла к двери, а я стиснул кулаки с такой силой, что казалось сейчас суставы сломаются. А потом вдруг осознал, что…что меня отпустило. Та тоска дикая и боль они отошли на второй план. Она вышибла из меня все. Только себя одну и оставила. Боль выбивает боль. А еще неожиданно именно от нее… не знал, что она так изысканно умеет вгонять занозы прямо в сердце… А знал ли я ее вообще когда-нибудь?

Утром увидел, как Артем куда-то ее повез. Вначале хотел воспротивиться, а потом вспомнил, что в больницу поехала. К Антонине. Сегодня должны быть готовы результаты ее анализов. Они и мне на мейл пришли, но я и сам не смотрел и ей не сказал. Мне не до этого было.

Сел в кресло, посмотрел на портрет мамы, на догоревшую свечу. Повесил портрет на место, на стену. И снова сел за стол зазвонил мой сотовый и я бросил взгляд на дисплей — Антонина. Она еще вчера хотела со мной поговорить.

— Доброе утро Егор Александрович, не разбудила?

Какое там я и не спал и не хотелось. Словно зомби сна ни в одном глазу.

— Не разбудили.

— Я бы хотела поговорить с вами. Вы бы не могли приехать в мою клинику?

— Я подъеду, когда у меня будет время. Вы можете все говорить матери девочки. Только если это касается расходов — тогда мне.

— Я не о расходах.

— Тогда о чем?

— Об отце ребенка.

Кольнуло где-то в области сердца. А сам невольно провел рукой по лицу, а на пальцах остался ее запах.

— А что с ним? Вы знаете, кто это?

— Вот как раз об этом я и хотела бы с вами поговорить.

Нервно достал пачку сигарет из ящика стола.

— Говорите.

— Мне казалось, что это не телефонный разговор.

— Думаете нас подслушивают?

Она рассмеялась.

— Нет конечно. Просто это…очень щекотливый вопрос. И….я думала удобней обсудить его лично.

— Ну вы и сейчас говорите со мной лично, разве нет?

— Хорошо. Хорошо я скажу по телефону. Мама девочки утверждает, что отец — это вы…

— И что?

— Вы видели результаты ее анализа? Я вам прислала.

— Нет еще не видел. У меня умела мать и мне было не до этого.

Воцарилась тишина.

— Примите мои искренние соболезнования.

— Можете их не произносить. Спасибо. Так что там с анализом? Что-то серьезное?

— Да…Очень серьезное…О Боже! О Господи!

— Что? Что там такое?

В сотовом что-то затрещало, она явно куда-то побежала, бросив его на столе.

— Нина! Нинаааа! Что там такое?

Черт бы ее побрал. Отключил сотовый. И пошел к компьютеру.

Утверждает, что я отец. Все еще утверждает. Только зачем, черт бы ее побрал?! Вот за эту ложь хочется свернуть ей шею. Я сел за компьютер и зашел на свою электронную почту.

В этот момент сотовый затрещал снова.

— Твою ж… ДА! Что такое?

И тут же вскочил в полный рост, чувствуя, как холодеет все тело, как тонкие ледяные иглы прокалывают меня всего с ног до головы. Разрывая на кровавые ошметки мое сердце. С такой силой, что я широко открыв рот пытаюсь сделать вдох и не могу.

— В машину Артема въехал на полной скорости джип. Водитель насмерть!

— А Аня? А Аня, твою мать? Как Аняяя?!

Заорал так, что горло заболело и задребезжали стекла.

— Не знаю. В тяжелом состоянии, еще живая, не понятно ничего. Прямо под окнами больницы въехал в них. Сейчас наши все сюда едут… Я за скорой еду. Ее в областную неотложку везут.

Я уже его не слышал, несся сломя голову по лестнице вниз, и нет я не помертвел, я уже сдох. Меня от паники накрыло чем-то адски болезненным и не отпускало, мне казалось я задыхаюсь и каждый глоток воздуха обжигает мне легкие.

«Еще живая»…только это пульсирует внутри. «Еще живая»…

Глава 20

Я не мог понять, как это произошло. Мне казалось меня окунуло в какой-то кошмарный сон, и я плаваю в студёной воде под толстым слоем льда, бью в него кулаками и ничего не могу сделать. Я жалкий и бессильный. Я не смог обеспечить ей безопасность и теперь меня разрывало на части от осознания собственной вины. Надо было с ней ехать. Хотел ведь.