ДНК. Твои не родные

Пока читал пришло сообщение из лаборатории. Анализ был уже готов. Я сжал пальцы в кулак и дочитал сказку, лишь потом я вышел в коридор и открыл на электронной почте результаты теста. Пол слегка покачнулся под ногами — нет, я не ее отец. Резко выдохнул и хотел уже сунуть сотовый в карман, как он вдруг зазвонил у меня в руках. Я поднес его к уху, стараясь собраться, прийти в себя, чтоб Маша не увидела, что я расстроен.

— Егор Александрович, это Нина. Я с другого номера. Выехала в Словакию срочно нужно было. Вы получили результаты ваших анализов?

— Да. Получил.

— А результаты анализов Анны получили.

— Да. Только там ничего не понятно.

— Как не понятно…Аааах, наверное, вам послали генетический тест.

— Я сделал как вы просили и сдал анализ. К сожалению, я не могу быть ничем полезен ребенку. Я не ее отец.

— Знаю…но у меня очень большая проблема не только из-за вас — Анна не ее мать.

У меня рука с сотовым резко опустилась вниз. Я с трудом смог поднять ее обратно. Она весила с тонну и пальцы окаменели.

— Вы меня слышите, Егор Александрович? Анна не является биологической матерью Маши.

— Да. Я вас слышу.

Поднял голову и посмотрел через стекло на девочку, она сжимала руку Ани, поднесла ее как всегда к лицу.

— Я хотела поговорить свами об этом не по телефону…но вы сдали анализ, и я решила вам позвонить.

— Спасибо.

Я отвечал ей как робот и у меня дрожали руки. Вдруг Маша вся встрепенулась и выскочила ко мне. Схватила меня за рукав и потащила в палату.

— Нам нужны хоть какие-то данные Маши. Может быть вы знаете, в каком роддоме она родилась. Может там можно что-то узнать?

Маша подтащила меня к кровати и показала на руку Ани — она слегка пошевелила пальцами, а малышка радостно подпрыгнула и обняла меня за ноги. Я опустил руку на ее голову машинально перебирая косички дрожащими ледяными пальцами и чувствуя, как у меня дерет глотку от желания заорать.

— Егор Александрович…

Я отключил звонок и сунул сотовый в карман, глядя остекленевшим взглядом на шевелящиеся пальцы Ани.

Маргарита Сергеевна Немцова работала в областном роддоме столько сколько себя помнила. Вначале сестрой-акушеркой на побегушках у бывшего главврача, после того как ту уволили и осудили за взятки не без помощи Немцовой, Маргарита Сергеевна начала быстро подниматься вверх по карьерной лестнице. Настолько стремительно, что уже через несколько лет была заместителем главврача, а позже и сама получила столь желанную должность.

Когда Светлана Юрьевна Герасимова уходила на пенсию она сказала Маргарите, что лучшего акушера-гинеколога данному роддому не найти, как, впрочем, и самого мерзостного и отвратительного человека, коим являлась Немцова, которая и здесь приложила руку, чтобы заветное кресло освободилось побыстрее. Маргарита особо не расстроилась провела с почестями свою предшественницу и занялась переустройством роддома, постепенно превращая его в коммерческую клинику. Теперь она и сама не гнушалась взятками, личными одолжениями и другими перспективами, которые открывала перед ней ее должность. Сменила коллектив, окружила себя верными фанатами и подхалимами. Бизнес в роддоме кипел на полную катушку, цены были назначены за все вплоть до предметов первой необходимости. Внегласный прейскурант выдавался роженице или больной и у нее не оставалось выбора: либо плати, либо лечись на улице или поезжай в соседний город. А до соседнего города десять километров на машине.

Мэр поселка городского типа Владислав Инокентич Галкин всячески опекал роддом особенно после того как там родила двойню его драгоценная доченька. Если отбросить меркантильность и жадность, а также подлость, Немцова действительно была врачом от Бога. Она принимала роды у самых «тяжелых» рожениц, вытаскивала с того света младенцев. На нее молились и точно так же ее боялись. Зато она не боялась никого. Ну почти. Больше всего Немцова переживала за свое место и за благополучие своей семьи, которая состояла из мужа врача-кардиолога и трех собак пекинесов. Детей у нее не было. В свое время Немцова наделала кучу абортов, посвящая себя учёбе и работе, прекрасно осознавая риск бесплодия. Но ее это сильно не удручало. Одинокой она себя никогда не чувствовала в свои сорок девять всегда подтянутая, с идеальным макияжем на аристократическом лице, с высокой прической, уложенной из длинных каштановых волос и строгим взглядом из-под дорогих тоненьких очков. Она создавала внешнее впечатления благополучия всего роддома в целом.