ДНК Творца

Дверь, как последний стражник покинутого бастиона, держалась до последнего. Но и мореный дуб не вечен. Щепа брызнула в проход ровно в тот момент, когда я, сделав вдох, нырнула с головой в жидкую гущу теста.

Шум слышала отдаленно. Гораздо больше волновал вопрос: а хватит ли мне воздуха? Поза эмбриона, в которой я лежала на боку, свернувшись в кадке (подозреваю, что при этом тесто едва не вываливалось из нее), была терпимой, но вот легкие начало ощутимо жечь.

Терпела до последнего, но потом все же решила, что лучше встретить уготованную смерть лицом к лицу, а не задохнувшейся в норе от угара крысой. Когда вынырнула, кухня оказалась пустой. Крики, звон разбиваемой посуды, песнь стальных шпаг, скрестившихся в приветствии, – все это было наверху. Внизу же царил разгром: синьоры маги, пройдя Мамаем по пекарне, продырявив пульсарами шкаф, самый большой из мучных мешков, разбив кувшины и зачем-то выгребя уголья из печи, устремились выше. Простой же люд пока боялся любопытствовать и остался снаружи.

Вылезая из теста, я больше напоминала зомби, чем человека. Правда, вместо разложившейся плоти с меня свисали ошметки теста. Марио, явивший себя миру из мучного царства, был не лучше. Но ему хотя бы было достаточно отряхнуться. В моем же случае даже стиральная машина вкупе с тайдами-ариэлями была бессильна.

Преследователи, судя по звукам, устремились еще выше. Топот слышался уже на третьем, последнем этаже. Скоро маги поймут, что их одурачили. Выйти же на улицу в таком виде – равносильно самоубийству. Получается, мы отсрочили лишь свое поражение, да и то ненадолго. И тут в раскуроченном дверном проеме показался еще один чародей.

Его тело полностью скрывал походный плащ, поверх которого красовалась цепь со здоровенным католическим крестом. На лицо же была надвинута шляпа. Знакомого такого оттенка, надо сказать, шляпа.

– Пауль?

– Он самый, – подтвердил вампир, озорно глядя на меня. – Давайте поторапливайтесь. Я вас выведу. Только руки нужно будет связать.

В нас полетела веревка. С сомнением глянула на блондинчика. Терялась в догадках: что задумал этот хитрец? Клыкастик меж тем оперся об остатки косяка и протянул скучающе:

– А время-то идет…

Делать нечего, подхватила пеньковый дар и споро обмотала запястья пацану. Как только завершила свое нехитрое макраме, второй конец всучила Марио.

– Теперь ты.

Мальчишка неуклюже попытался намотать путы уже мне за запястья. Пауль взирал на его мучения недолго – не иначе совесть не выдержала – и, подойдя ко мне, в пару взмахов изобразил вполне солидное с виду плетение. Правда, при необходимости я могла походя стряхнуть его. Дернула невзначай рукой и поняла: не только при необходимости. Бутафорские путы могли слететь и сами по себе, так что нужно быть с ними поосторожнее, чтобы не обронить ненароком. Подумалось, что узник, сам удерживающий свои кандалы, – это то еще зрелище.

– А теперь идемте.

Глянула наверх, откуда доносились весьма интригующие звуки. Лестница оказалась весьма узкой сразу для двоих магов, и они, собственно, на ней и застряли, о чем и сообщали всему миру весьма в интересных, но, увы, далеких от цензуры выражениях.

Когда мы покинули дом, первый этаж которого занимала пекарня, выяснилось, что улочка буквально заполнена народом. От жадных, потрошащих взглядов захотелось сделать шаг назад. А лучше десять. Зато Пауль чудесным образом преобразился. В осанке, взгляде, жестах сквозили властность и надменность высокородного ублюдка. Небрежно брошенное им: «Дорогу!» – заставило людскую волну откатиться к противоположной стороне улочки.

Один из этой простецкой толпы осмелился все же задать вопрос, правда, блеющим до рези в ушах голосом:

– А куда вы этих отродьев тьмы поведете, господин служитель?

Пауль, в этот момент отвязывавший пегую, обернулся, освятил божьим знамением вопрошавшего и веско бросил:

– Именем святой католической церкви и папским судом этот еретик и его пособники приговорены к смерти. Раз принародной казни препятствуют дьявольские деяния, то эти двое умрут в жутких мучениях в подвалах, лишившись последнего счастья: в минуты кончины своей увидеть в небе свет Господнего творения. Их же головы будут не позднее завтрего вечера украшать пики на площади Цветов.

После этой многообещающей речи Пауль лихо запрыгнул в седло, а нам же, как жертвенным баранам, пришлось бежать вслед за лошадью на привязи.

Неслись мы за трусившей впереди кобылой изрядно. Занятие это было весьма несложным в интеллектуальном плане, но изматывающим физически. А поскольку мозг был не обременен изысканием очередного плана по спасению, я задалась вопросом: почему, собственно, маги не проверили даже кадушку с тестом? И отчего она была такой большой и низкой? Я, конечно, понимаю – пекарня и все такое, но…

Эти вопросы я и попыталась донести до спутников, выплевывая их с каждым выдохом.

Марио, все еще не проронивший ни слова с момента своего спасения, открыл было рот, но его опередил насмешливый голос Пауля. Вампир бросил через плечо:

– Потому что благородные маги и подумать не могли, что кто-то решит спрятаться в плебейском хлебе.