До чего же довёл меня блюграсс. Блюзы и монстры, которые разрушали мою жизнь

Мы пришли ниоткуда, как древний хтонический монстр, и бревно – наш отросток, приближается к тем, кто скоро умрёт, поглощаемый бездной, комочек дремотной диаспоры, гал-гал-гал, получите-ка вашу сохранность и целость от блэков и зэков, гал-гал-гал, так вот вам привет от белых отбросов, или вы не знали, про наш потенциал и какой у нас есть монстр. Вместе, разом: ван, ту, Сры!

Разбегаясь под звон якобы небьющегося стекла, мы наконец-то успели оценить вопли старого пердуна с его пердухой. Их было слыхать от Балтимор Авеню до Нижнего Портал Парка. Чёрт его знает, что оно значит, но это была наша первая Кристальнахт.

Она, родимая – первая хрустальная. В дальнейшем будут и новые, но эта – самая первая, останется лучше всех.

И как бы туго я ни соображал, а фотографии с того стариковского погрома я любил разглядывать годами. Больше всего мне нравились снятые до удара бревна по стеклу. Испуг четы Казаниверов. Это было лучшее. Мы хранили эти картинки в алтаре нашего клуба, который был величайшей святыней нашей родины, крови, нашей почвы, свободы, первичным источником вечной молодости.

Это был символ нашего союза с Великим Кунаклястером, не просто исконным покровителем таких местных святынь, но и, как оказалось, верховным божеством во вселенной. Оставаясь при этом нашим другом. К тому же лучшим.

Эдди был первым, кто осуществил контакт с Великим Ка. И оно уполномочило его руководить и командовать нами. Но со временем Великое Ка сделалось общим источником силы для каждого из нас.

Эх, поглядеть бы на эти картинки сейчас. Когда-то они так повышали нам самосознание.

Знаете, что это такое?

4. Школа жизни (ликбез) теория и практика

Я всё никак не мог понять, с какой стати Лэрри и Эдди предпочитают возиться так много именно со мной. Своей опекой они показывали мне как надо взрослеть, не лишая себя радостей детства.

Где надо говорить с напускной вежливостью и где надо грубить и драться, научили распознавать врагов и так далее.

Уже в тот самый первый день, после обеда, они явились к моим родителям с просьбой отпустить меня на прогулку. Они хотели показать мне окрестности.

– Ладно, – сказала мать. – Только вы за ним присматривайте. Он у нас диковат.

Ещё новости. До сих пор никто меня так не называл. Может быть, «дикий» как лесные звери?

Почему же они не сказали об этом по-человечески заранее, в моём присутствии? Я страшно разозлился. По крайней мере, за спиной могли бы не шушукаться!

– Не беспокойтесь, миссис Фэй! С нами он будет в безопасности, – заверил Эдди.

– Хорошо. Только держите его в поле зрения.

– Само собой.

Мои родители годами опекали меня сверх меры. Без них я даже улицу не мог перейти. Другие дети ещё играли во дворе, а меня укладывали спать в семь часов вечера. Но чем я мог ответить в таком возрасте? Вот я и не отвечал. До поры до времени.

Выйдя из дома вместе с Эдди и Лэрри, я вырвался на свободу. Можно было делать практически всё, что вздумается. Эдди и Лэрри ребята грамотные. Не трепачи, не мямли и не зануды-воспитатели. С ними мы творили массу опасных, но интересных дел.

Тем же первым вечером, отчётливо помню, мы полезли на задворки школы Блаженного Катексиса[2]. Земля под ногами, я заметил, казалась зернистой и чёрной, потому что рядом ходили поезда на Балтимор и в Огайо. И всю землю вблизи от путей покрывала угольная зола. Плющ – единственное, что могло произрастать на такой поганой почве. Всю окрестность железной дороги заполонили заросли плюща. Отовсюду тянулись его гигантские щупальца..

Пейзаж другой планеты.

Миновав это место, мы оказались на асфальтированной площадке, оборудованной качелями. Стояли на ней и незнакомые мне механизмы – тоже для детской забавы.

Далее последовали месяцы моего обучения обращению со всей этой техникой.

И это было весело.

Плюс физкультура.

Как я уже сказал, там были качели, но была и карусель, и машины, чьих названий я не знал.

В толпе других детей мы смотрелись несколько обособленно. Но это никого не раздражало, потому что я был новым соседом, получившим от старожилов самый радушный приём.

Раз в неделю организация проводила торжественное собрание.

Мы называли себя «Член-клубом», Азалия-Сити.

У клуба был флаг с крылатым пенисом, парящим в небесах на белоснежных крыльях. У пениса имелись яички, а сам он был красный на фоне голубизны израильского флага. Наш флаг был великолепен. Может кто и смеялся, но у нас был прекрасный флаг.

И я был самый маленьким среди обитателей этого пригородного парадиза.

В том, что это «парадиз», они меня и убедили. По ряду показателей это совпадало с истиной, то есть, воздух был чист, виды красивы, а густые рощи располагали к играм. А сколько вокруг росло цветов и деревьев! Сколько кроликов, черепашек, хорьков и бурундуков обитало вокруг!

Меня сделали членом «Член-клуба», я посетил несколько собраний. Там было довольно скучно, ничего не происходило. Ничего было толком не сказано, мы попросту убивали время.

Какое тут к чёрту веселье? И вот, наконец, однажды запахло азартом.