До февраля

Ладно, какая разница, подумал Морозов, выходя в пустой холл. Больше я его не увижу. Больше никто его не увидит. Валя не такой изобретательный, но дело знает туго.

В кишках опять забурлило. Морозов, ругнувшись, положил папку на тумбу и поспешил в сортир, мельком подумав, что зря он туда-сюда по паркету, туфли мягкие, конечно, но могут остаться царапины. К Аленке поеду – велю Славе в три захода отполировать.

Уже облегченно постонав на унитазе, Морозов сообразил, что не посмотрел, обут ли Эрик. Дверью он хлопнул быстро, вряд ли успев влезть во всегдашние говнодавы. И не снимал, получается? Это было непростительно.

Да никто и не прощает, подумал Морозов, переводя взгляд с голых колен на оставшуюся приоткрытой дверь, и вздрогнул.

Эрик был обут. Во всегдашние говнодавы. И улыбка была всегдашней, застенчивой. Он стоял в дверях с настольной лампой под мышкой, его, Морозова, любимой настольной лампой от «Тиффани», стоившей как нестарый «Мерседес», и разглядывал Морозова, будто милого котенка, извлекая из кармана черный сложенный полиэтиленовый пакет.

Пшел отсюда, хотел сказать Морозов, ты охуел, хотел сказать он, лампу поставил быстро, хотел сказать он, но не успел.

– Вы как бабка моя: дверь прихлопни, ключ не забудь, потуже затяни, – добродушно пропел Эрик и вытащил из кармана второй пакет. – И спасибо, что подготовились к процедуре.

Закричать Морозов тоже не успел.

Мусорная машина тихонько подъехала в семь утра. Рабочие почти беззвучно загрузили в емкость четыре тяжелых мусорных мешка, выставленных к воротам. Удалилась машина так же осторожно. Морозова она, конечно, не разбудила.

Змей открыл глаза, некоторое время сводил ту реальность, которую создал, с той, которую создавал сейчас. Осталось немного.

Не забудь, затяни, прихлопни.

Морозова хватились через пару месяцев, но даже следа не нашли. Жаль. Была бы красивая точка первого круга. Но к чему жалеть о том, что не случилось более зодиакального цикла назад? Надо красиво завершить второй круг.

Змей включил телефон, открыл приложение и проверил светляки, ползавшие по карте области. Вчера их было пять, сегодня осталось три – батарейки, дрянь китайская, иссякали удивительно быстро. Даже в режиме пульсации раз в полчаса хватало их максимум на месяц.

Тому единственному светляку, что интересовал Змея по-настоящему, должно было хватить.

Глава вторая

– Что это? – спросил Паша, листая снимки в подсунутом Аней телефоне.

– GPS-маячок импульсный автономного действия. Подает сигнал не постоянно, а время от времени – раз в пять минут ну или там час. Поэтому его и обнаружить труднее, и батарейки хватает не на пару дней, а на неделю, иногда месяц.

– И что? – спросил Паша, выразительно кашлянув и с намеком покосившись на дверь. – Ты куда его предлагаешь?

На площадке правда было неуютно, хотя больше от запахов, чем от холода, так что Аня заторопилась:

– Никуда не предлагаю. Я его в своем телефоне нашла. Под чехлом.

Для наглядности она подцепила и оттянула уголок чехла. Паша поморгал, подумал и настороженно уточнил:

– Менты, думаешь?

Реально болеет, решила Аня, сдерживаясь.

– Ментам-то зачем?

И тут до Паши дошло. Он поморщился и спросил:

– А зачем? И когда он успел?

Аня терпеливо пояснила:

– Когда у меня был, видимо. А зачем…

– А сейчас маячок где? – перебил Паша.

– По Зотову катается. Я его под сиденье маршрутки жвачкой прилепила. Пусть следит.

– Прикольно. И… что?

Аня, с трудом отпустив пластыри, сказала:

– Ты спросил «зачем». Это вот главный и решающий вопрос. Давай в квартире обсудим.

– Ага, – сказал Паша и двинулся к двери.

Аня уцепила его за рукав:

– Смотри. Входим молча и молчим, пока ты не осмотришь свой телефон и не откатишь его к заводским настройкам. Вдруг у тебя трекер прилеплен или шпионское приложение.

– Ко мне-то он не приходил, – удивленно напомнил Паша.

– Уверен? – спросила Аня.

Паша, подумав, ругнулся и сказал:

– Тогда он мог и не маячок в телефон присунуть, а микрофон в стол или лампу, как в кино. Фиг найдем.

Аня задумалась, подергала пластыри и решительно заявила:

– Ну нет. Что ему тебя слушать? Ему за перемещениями следить надо. Карманы обшарь тоже на всякий случай.

– Если только перемещения, зачем молчать?

– На всякий случай, – сердито сказала Аня, потому что Паша был прав, конечно.

Они вдвоем осмотрели телефон Паши и ничего не обнаружили. Аня, обновив резервную копию данных, сбросила настройки и принялась восстанавливать приложения по одному, пока Паша ощупывал карманы и швы куртки, кофты и штанов, сваленных на стуле возле дивана. Другой мебели в комнате не было – квартирка явно была съемной, как и та, в которой жили Аня с Софьей, и тоже не ремонтировалась по меньшей мере с советских времен.

Закончив с проверкой, он швырнул вещи на стул, покосился на Аню, подобрал и принялся аккуратно, как искренне, видимо, полагал, вешать на спинку стула. Закашлялся, сел, отдышался и вопросительно посмотрел на Аню. Глаза у него были красными, лицо – больным.

– Всё чисто вроде, – сказала Аня. – Ты где так простыть умудрился-то? Пока с ментами Юлю искал?